— И как же вы себя в таком возрасте обслуживаете? — удивленно спрашивают его врачи.
— Очень просто… — отвечает он. — Руками… — И с улыбкой добавляет: — Они, эти ручки мои, и обстирывают меня, и кормят, и поят… Только они, родненькие, и ухаживали за мной все эти годы. Они спасли меня на фронте от смерти. Если бы вы знали, как я благодарен им… — и, расчувствовавшись, он целовал их.
— Дедушка, поделись секретом, как и нам столько прожить?.. — улыбаются молоденькие сестрички. Хрупкие они на вид, но трудяги отменные.
Старичок непринужденно усмехается. И, поправив галстук, с ходу отвечает:
— Положа руку на душу, скажу вот что… В жизни надо так жить, чтобы никогда не болело у вас сердце по каждому жизненному пустяку. То есть не надо умножать и развивать в себе, будь то чужое, будь то свое, горе. Я вот, например, как жил… В пятнадцать лет лишился отца и матери, голод их съел. Особо не тосковал по ним, подумал, поразмышлял и решил: так и должно быть, смерть есть смерть и никуда от нее не уйдешь… В двадцать лет женился, первый ребенок мой утонул в реке, перекрестил я его, похоронил. Затем и жена умерла, я и ее без слез похоронил… Зачем переживать? Подумал, поразмышлял, всем ведь умирать. Вот я и преспокойненько живу всю жизнь, потому что не принимаю к себе чужого горя. Злятся на меня почти все соседи — вот, мол, все его ровесники и родственники умерли, а он, черт, живой. Да пропади все пропадом, я один раз на земле живу, буду я еще через кого-то расстраиваться. Была бы жизнь вечной, другое дело… А времянка есть времянка. Сегодня ты жив, а завтра тебя нет. Если душа будет в чистоте сохраняться и от переживаний охраняться, то каждый человек может преспокойненько прожить до ста лет… Так что, детки, вот вам мой совет: не приумножайте в себе ни свое, ни чужое горе… — И, с солидностью крякнув, старичок взял свою палку и пошагал домой.
Притихли после этих слов врачи и медсестры. Да и что же это за жизнь без переживаний, без волнений, без любви к ближнему, без добрых дел. И что это за врач, который не умножает в себе чужое горе. Каждый день он встречается с больными людьми и за каждого переживает, страдает. Человек должен жить не для себя, а для других.
Была полночь, и после операции я устал. Перед заполнением операционного журнала решил прилечь на кушетку. Спать не хотелось, но тело все ныло, и кратковременным отдыхом я надеялся снять усталость. Вентилятор приятно жужжал. В приоткрытое окно ночной ветерок неслышно влетал в ординаторскую и освежал ее. Я находился в полудреме, хотелось полностью отключиться от всего на свете. Но этого не удавалось мне сделать. В больнице, а тем более в хирургическом отделении, где всегда очень много тяжелых больных, слышны шорохи, стуки, звоны, крики, стоны. Санитарок нет, и медсестры, а иногда и родственники ухаживают за больными.
