— Я сделал это строго по показаниям… — попытался оправдаться я. — Кроме приступа бронхиальной астмы у больного был выраженный болевой синдром, а из-за боли в области легких и в бронхах, вы ведь сами знаете, в любой момент могла наступить остановка дыхания.
— У вас был для этого анальгин… — вспыхнула она. — Почему вы его не сделали?
— Я делал его, и не один раз… — сказал я. — В вызывной карточке отмечено…
Она покрутила карточку и, прочитав в ней все мои назначения, хмыкнула:
— Это надо же, промедол больному с бронхиальной астмой сделал. Да если, врачи подряд всем астматикам будут делать его, то наркотиков для других медицинских целей вообще не будет хватать… — И, опять строго посмотрев на меня, добавила: — Я работаю на «скорой» двадцать один год. И никто никогда еще не делал промедол таким больным. А астматики, я скажу вам, были у нас еще и похуже.
— Я сделал промедол строго по показаниям… — попытался я вновь объяснить. — У больного начался приступ болей, мало того, он нарастал…
— А я еще раз вам говорю, — вспыхнула главврачиха, — что астматикам промедол никогда не делается. Он показан лицам с запущенным раком или с сильными травмами. А вы промедол ввели совсем другому больному и не подумали, что списать эту ампулу никак нельзя. Из-за вашего халатного поступка мне теперь придется составлять проверочную комиссию, чтобы как следует разобрать весь этот ваш случай, мало того, придется ехать к больному и опрашивать его, действительно ли вы сделали ему промедол. Кроме всего, с этого дня я должна вас взять под контроль. Всех наставлений, что я вам сделала сегодня, мало. Все вызывные карточки после каждого дежурства вы должны приносить ко мне, и я буду их вместе с вами проверять на наличие правильности и обоснованности всех ваших медикаментозных назначений. А перед этим вам будут даны десять проверочных дежурств. Вот какие хлопоты вы наделали своим промедолом.
— Вы не правы… — попытался вновь возразить я. — Промедолом я облегчил страдания больного. Я ослабил приступ. И, не сделай его, неизвестно, жив ли бы он остался или нет.
— Меня не интересует ваш больной… — вспыхнула главврачиха. — Меня интересует промедол… А во-вторых, я уже говорила вам, что у нас его при бронхиальной астме никто не делал.
Спорить с главврачихой было бесполезно. Я в растерянности вышел из кабинета. «Выходит, лучше было бы, если не больной остался бы живым, а промедол…»
Своим ходом неделю назад привела мать-старушка в роддом. Передавая нам пакет с направлениями, просила и умоляла сохранить дочери ребенка.
