, писала письма всем оставшимся в живых наследникам сэра Перси Блейкни и лорда Ричарда Селвика. Попасть в семейные архивы я и не мечтала, так велико было мое отчаяние!
Полузабытых историй о похождениях бравых прапрадедушек мне вполне достаточно. Расскажите мне хоть что-нибудь, и я пойму, где искать дальше.
Написав двадцать писем, я получила три ответа.
Владельцы поместья Блейкни ограничились расписанием работы музея сэра Перси, зато приложили приглашение на осенний фестиваль почитателей Очного Цвета. Да, очень здорово наблюдать, как туристы разгуливают в черных плащах, крутят моноклями и кричат: «Империя в опасности!»
Ответ хозяина Селвик-Холла был еще более обескураживающим. Письмо на украшенном фамильным гербом бланке дышало высокомерием и должно было поставить меня на место. Селвик-Холл — по-прежнему частная собственность и закрыт для всех посетителей без исключения. Предназначенные для просмотра документы представлены в Британской библиотеке. Хотя мистер Колин Селвик и не написал «Отвали!» открытым текстом, он явно имел в виду именно это.
Но ведь самое главное — результат, верно? А сегодня результатом было то, что миссис Арабелла Селвик-Олдерли ждет меня по адресу — поднимаясь по эскалатору станции в южном Кенсингтоне, я вытащила из кармана потрепанную ксерокопию письма — Онслоу-сквер, дом сорок три.
Шел дождь, как всегда, когда забудешь зонт.
Остановившись на пороге дома номер сорок три по Онслоу-сквер, я окинула себя критическим взглядом. Коричневые замшевые сапожки от Джимми Чу из-за дождя совершенно потеряли вид. Элегантная юбка «в елочку» съехала набок, а на толстом бежевом свитере огромное коричневое пятно — результат неудачного соприкосновения с чьим-то кофе в Британской библиотеке.
Да, миссис Селвик-Олдерли будет очарована.
Торопливо поправив юбку, я нажала на кнопку звонка.
— Да? — продребезжал старушечий голос.
— Это Элоиза, — проговорила я. Ненавижу домофоны! Никогда не уверена, что говорю с тем, с кем нужно. — Элоиза Келли, по поводу Пурпурной Горечавки.
Дверь тут же открылась.
— Поднимайтесь, — велела хозяйка.
Запрокинув голову, я оглядела лестницу и, никого не увидев, нарисовала мысленный портрет миссис Селвик-Олдерли. Доброе морщинистое лицо, седые кудри, старомодный твидовый костюм, а в руках палка. Последовав указаниям свыше, я стала подниматься по лестнице и одновременно вспоминать небольшую речь, приготовленную накануне. Обязательно поблагодарю за любезное приглашение, а потом улыбнусь и пообещаю сделать все, что в моих скромных силах, чтобы вырвать ее достойного предка из плена исторического забвения. Из уважения к старости нужно говорить громко, четко и не торопясь.
