Как только Маруся вышла из класса, Маленький Рац вскочил на парту, полистал толстую тетрадь и объявил:
— Дежурные по «Скорой помощи на дому» Бубликова, Назаренко.
— А где же «Глагол?» — спросила я (это было одно тайное общество, куда входили ребята, чьи сочинения оценивались такими дробями: 3/2, 4/2, 5/2, 2/2, т. е. кто делал пять и более ошибок).
— Перенеси занятие на завтра.
— Не выйдет, — сказал Юрка. — Завтра в 6.00 заседают «Пифагоровы штаны».
— Ну и пусть заседают. При чем тут «Глагол»?
— А при том, что его гениальный руководитель Катя Бубликова — участник «Пифагоровых штанов». Причем ей нельзя пропускать занятия, — сказал Юрка с нажимом на слове «нельзя».
Все поняли, почему нельзя, и я покраснела. Дело в том, что сегодня я отличилась на уроке математики. Раиса Михайловна, наша математичка, проверила наши самостоятельные работы. Я не дрожала — у меня все было решено. Держусь гоголем, слушаю, кто что получил. И вот она объявляет:
— Дорофеев — пять! Бубликова…
Пауза, и вдруг заговорила быстро-быстро:
— Бубликова, ты хорошая девочка, у тебя много значков, говорят, ты успешно работаешь с пионерами, но тебе — один.
— Как? — сказала я нахально, — ведь у меня точь-в-точь как у Дорофеева.
— Вот поэтому — один.
Юрка не успел мне решить задачку по-другому, как обычно он делал для маскировки, и вот результат.
С Юркой мы в конце концов договорились провести все в один день, только в разные часы.
— С кого начнем? — спросила Лариска, когда мы вышли на улицу.
Наступил синий вечер. От вкусного снега, от торжественных деревьев, покрытых инеем, мне стало весело. Если бы я умела, встала бы на руки и прошлась чуть-чуть. Вместо этого я запрыгала вокруг Лариски на одной ножке.
— Эх, ну что за жизнь! Сейчас бы санки и — с горки. Давай как-нибудь соберемся, а? Позовем мальчишек…
— Леньку, конечно? — ехидно спросила Лариска.
— А как ты думала? Я без него просто жить не могу. Вот и сейчас мы пойдем к нему — он в черном списке. Не веришь?
Я достала и прочла: «1. Митракович Н. — три англ. 2. Рыбин Л. — два русск».
— Митракович зачем? Тройка — не двойка.
— Смеешься? Он в хорошисты пробивается. Вот сейчас, кстати, проверишь, как он сделал английский. Плохо — поможешь.
У Лариски блестяще шел английский. Она умудрялась заниматься в двух группах. Когда она говорила по-английски, у нее во рту перекатывалась горячая картошка. Прямо пар шел. Ни у кого так не получалось. Чем не стюардесса международных линий? Между нами говоря, она об этом мечтала. Только втайне!
