Я не мог знать, о чем они говорили, во-первых, потому что они были шагах в двадцати от меня, а во-вторых, потому что они говорили на корсиканском диалекте.
Но по их жестам я сразу понял, что бандит очень горячо опровергал доводы молодого человека, а тот приводил их со спокойствием, делающим честь той беспристрастности, с какой он вмешался в это дело.
В конце концов жестикуляция Орланди стала не такой быстрой, но более энергичной, речь его, кажется, не была уже такой напористой; он опустил голову и наконец через какое-то время протянул руку молодому человеку.
Совещание, по всей вероятности, закончилось, так как оба корсиканца вернулись ко мне.
— Мой дорогой гость, — сказал мне молодой человек, — Орланди хочет пожать вам руку, чтобы поблагодарить вас.
— За что? — спросил я.
— За желание быть одним из его поручителей. Я уже согласился от вашего имени.
— Если уж вы дали согласие за меня, то, наверное, понимаете, что я соглашусь, даже не зная, о чем идет речь.
Я протянул руку бандиту, и тот оказал мне честь, коснувшись ее кончиками пальцев.
— Таким образом, — продолжал Люсьен, — вы можете сказать моему брату, что все улажено, как того хотели в Париже, и что вы даже подписали контракт.
— Речь идет о свадьбе?
— Нет, пока нет, но, возможно, это произойдет.
Бандит высокомерно улыбнулся.
— Мир, потому что вы этого очень хотели, господин Люсьен, — сказал он, — но не союз: до предательства еще не дошло.
— Нет, — сказал Люсьен, — это будет решено, по всей вероятности, в будущем. Но давайте поговорим о другом. Вы ничего не слышали в то время, когда я разговаривал с Орланди?
— Вы имеете в виду то, о чем вы говорили?
— Нет, я имею в виду то, о чем говорил фазан недалеко отсюда.
— Действительно, мне показалось, что я слышал кудахтанье, но подумал, что ошибся.
— Вы не ошиблись; есть один петух: он сидит на большом каштане, господин Люсьен, в ста шагах отсюда. Я его слышал, проходя мимо.
— Ну и хорошо, — улыбнулся Люсьен, — его нужно завтра съесть.
— Я бы его уже снял, — сказал Орланди, — если бы не опасался, как бы в селении не подумали, что я стреляю совсем не по фазану.
— Я это предусмотрел, — заметил Люсьен. — Кстати, — добавил он, поворачиваясь ко мне и вскидывая на плечо свое ружье, которое он только что зарядил, — окажите честь.
— Минуту! Я не настолько уверен в своем выстреле, как вы, а мне очень хочется съесть свою часть этого фазана, поэтому стреляйте вы.
— Конечно, — согласился Люсьен, — у вас нет привычки, как у нас, охотиться ночью, и вы, конечно, выстрелите слишком низко. Однако, если вам нечем будет заняться завтра днем, вы сможете взять реванш.
