— Мне хотелось бы спросить тебя, Франсуа.
Они только что приобрели Шатеньрэ и там начались работы.
— Как ты относишься к тому, что теперь у нас полнится ребенок?
Он немного нахмурил брови. Не ожидал такого вопроса, а тем более постав ленного так хладнокровно, почти по- деловому.
— Ты хочешь ребенка?
— Это доставило бы мне удовольствие.
— Ну, в таком случае…
Подумав, он остался доволен. У Бебе будет занятие. Она станет менее одинока во время его многочисленных поездок.
Позже, уже беременная, она выглядела бледнее обычного, и с утра до вечера руководила работами в Шатеньрэ. Он считал себя обязанным привозить ей конфеты и цветы. Когда же осенью были закончены три комнаты, она настояла на том чтобы провести здесь зиму.
— Мосье, все готово.
Он вздрогнул. Это Марта, открыв дверь, увидела его сидящим на кровати жены.
— Жак вернулся?
— Все уже за столом.
Его сын не встал, но с определенным любопытством посмотрел на него, подставил щеку для поцелуя, а сам только слегка коснулся губами отцовского уха. Дети Жанны тоже были здесь.
— Поздоровайтесь с дядюшкой.
— Здравствуйте, дядюшка.
Ему пришлось отвернуться, чтобы скрыть легкое волнение. Потом сел напротив сына. Наклоняясь к лицу Жака, он испытывал странное ощущение, в течение какой-то секунды подумал, что наклоняется к Бебе — у сына была та же бледность, такая же кожа и какая-то отрешенность от внешнего мира.
Почему в течении нескольких лет, говоря о мальчике, он произносил без всякого намерения: „твой сын“?
Он ведь из-за того своеобразного длинного носа, характерного для всех Донжей, который придавал лицу мальчика какую-то дисгармонию, не мог отрицать, что это его сын.
Глядя на него, можно было подумать, что мужчина не имеет никакого отношения к его происхождению. Это был сын женщины со всей ее грациозностью, слабостью и манерой уходить в себя.
Жак смотрел на отца, как на чужого человека. Ему приходилось встречаться с ним в саду или гараже, но только для того, чтобы найти удочку или починить игрушку. Никогда никакого душевного контакта. Никогда этой интимной теплоты и доверия, которые существовали между ним и матерью.
Было ли так потому, что он им мало интересовался? По своему характеру, он не любил слабых, точнее, не интересовался ими, проходил мимо не обращая внимания и больше играл с непоседливыми детьми своего брата, чем с собственным сыном.
— Ешь, Жак, не слишком убедительно прошептала Жанна. — Знаешь, мама не была бы довольна твоим поведением.
