— Вы здесь! — сказала она.
Почему в этих словах он почувствовал упрек? Почему она посмотрела на его сигарету?
— Я ждал вас. Вы спали?
— Не знаю.
Метрдотель почтительно ждал в нескольких шагах.
— Мадам желает завтракать на солнце или в тени?
— На солнце, — сказала она.
Потом живо добавила:
— Но, если вы хотите по-другому, Франсуа…
Он предпочел бы завтракать в тени, но ничего не сказал.
— Я вас разочаровал?
— Да нет…
— Прошу меня извинить…
— Почему вы всё время говорите об этом?..
Он поднял голову. Он был занят тем, что с удовольствием поглощал поданный завтрак.
— Я не голодна… Пусть это не мешает вам есть, но не заставляйте меня. Вы сердитесь?
Ну вот еще!
— Да нет, я не сержусь!
Сам того не желая, он ответил с яростью.
— Ну вот и все, мосье Донж. Мы вас не очень мучали? Теперь вы можете отдохнуть часа два-три. Еще секундочку, вам сделают укол.
Через ресницы смыкающихся глаз он видел чепец и толстое, доброе лицо сестры Адони.
Он заканчивал завязывать галстук, без зеркала (наверное в больницах нет зеркал, чтобы больные не пугались своего отражения); окно было открыто настежь; тень под платанами была свежей и, несмотря на стариков в голубом, сидящих на скамейках, несмотря на быстро проехавшую каталку, было немного грустно осматривать палату, говоря себе, что ты больше не являешься ее составной частью. Тем более, что уже утром унесли белье!
Феликс был в светлом костюме, радостным шагом он прошел через служебные помещения, вытащил из кармана бумажник.
— Ну, готово?
— Готово. Всё в порядке? Ты не забыл санитарок?
Сам Франсуа при любых обстоятельствах ничего не забывал. Он взял свой нессесер и, нахмурив брови, заметил:
— Я должен сказать, чтобы ты ничего не давал маленькой брюнетке. Однажды вечером она бросила меня, не закончив того, что должна была сделать и ушла, потому что закончилась ее смена.
Они шли по коридору, отделанному желтой плиткой.
— Ну, сестра Адони! На этот раз я покидаю вас! Нам осталось решить лишь маленький вопрос. Помните, когда я сказал, чтобы вы взяли деньги в моем бумажнике? Почему вы это не сделали?
— Я не осмелилась.
— Сколько в вашей больнице стариков?
— Около двадцати.
— Так, постойте. По десять франков на воскресенье. Феликс, дай, пожалуйста, тысячу франков сестре Адони, а потом будешь добавлять каждый месяц. Но при условии, сестра, что вы будете закрывать глаза на табак в их карманах, хорошо?
Машина Феликса. Запах улицы, который он уже позабыл.
— Смотри! Тебе нужно починить крыло.
