— В общем, да, — заявила она, выдавив из себя бесшабашную улыбку, хотя на самом деле отчаянно трусила. — Всё так и есть. Я переделала дом под гостиницу «B & B»[4] может слышали? Сейчас у меня только один постоялец, завтра приедет второй, однако в доме есть еще одна незанятая спальня. И как мне думается, она-то вам и пригодится.
Он хмуро взглянул на нее:
— Мне и тут неплохо.
— В сарае.
— Именно.
Странно. Но что сегодня утром не было странным?
— Но вы ведь ранены.
— Ерунда. На мне как на собаке все быстро заживает.
Тесса не знала, радоваться ей или огорчаться тому факту, что он столь откровенно выказывал свое нежелание входить в её дом. Однако было в нём нечто, ощущаемое на уровне инстинктов, что-то… очень опасное. И, видит Бог, опасности в её жизни уже было больше чем достаточно.
А еще она заметила кое-что необычное в его глазах. Давнюю, застарелую боль, на которую она тоже отозвалась всем своим существом. Да разве могла она пройти мимо чужих страданий? Разве могла не сделать все, что в её силах, чтобы помочь?
— Но вы действительно не можете остаться в сарае, — решительно воспротивилась она, решив все же настоять на своем и взять на себя ответственность за него. Когда-то и она сама отчаянно нуждалась в помощи и вот теперь решила таким образом вернуть долг. — Вы же тут совсем замерзнете.
— Я и не собирался здесь оставаться. — Он скрестил ноги в лодыжках и рассеянно потер правую руку.
Тесса придвинулась к нему поближе:
— Что у вас с рукой? И… со щекой?
Он устало выдохнул:
— Поверьте, я очень ценю вашу заботу, но в дальнейшей помощи пока не нуждаюсь.
— Ну, по крайней мере, вы могли бы назвать свое имя, — сказала она.
Он немного помолчал, а затем произнес:
— Грейсон Стоун.
— Я — Тесса. Тесса Франклин. — Она протянула руку и терпеливо ждала, пока он не пожал её в ответ.
И как только его кожа соприкоснулась с её, Тесса ощутила, как между ними проскочил странный импульс, или нечто схожее с ним, чему она пока не могла дать определения. А еще она могла бы поклясться, что он тоже его почувствовал. Она заметила изумление, отразившееся в его глазах прежде, чем он успел скрыть его. Но в любом случае, Тесса почувствовала себя много лучше, осознав, что столь неожиданная реакция доставила ему удовольствия не больше, чем ей самой.
Отодвинувшись от неё подальше, Грейсон сказал:
— Я сейчас немного передохну здесь, и сегодня же вечером двинусь дальше.
— Может это и к лучшему, — прошептала Тесса, все еще ощущая, как горит кожа, в том месте, где он касался её. Как же так вышло, что мимолетное прикосновение смогло пробудить к жизни чувства, крепко спавшие вот уже целых пять лет? И ослепительная, неукротимая боль, глухо порыкивая, заворочалась внутри, угрожая снова вырваться на свободу и заставить зазевавшегося стража на коленях молить о пощаде.
