Грейсон Стоун чувствовал приближение рассвета, который ему, скорее всего, не суждено пережить.
Он пошевелился на снегу, осознав, что лежит посреди тщательно убранного двора в какой-то неестественной изломанной позе, и на секунду задался вопросом, где же, черт возьми, он оказался? А затем вспомнил. Разрозненные отголоски воспоминаний закружились в его оцепеневшем от шока мозгу. Так… он вернулся в Виспер, штат Вайоминг,[1] как поступал каждый год со дня своей смерти.
Сейчас шла последняя неделя перед Рождеством, вот он и отправился сюда в поисках уединения.
Чтобы забыться.
Чтобы вспомнить.
Чтобы затеряться в безмятежном покое этого пока еще не тронутого цивилизацией девственного края.
Он поморгал и сфокусировал взгляд на росшем неподалеку кустарнике — тщательно подстриженном в форме кривобокого слоника — и вынужден был признать, что в этой, казалось бы, нетронутой глуши всё-таки произошли перемены.
Но разве это имело значение? Голову прострелила острая боль. Апатия и вялость постепенно охватывали тело, медленно растекаясь по всем внутренним системам организма. Это ощущение с каждой секундой лишь усиливалось, безошибочно сообщая, что в любом случае у него уже не осталось времени задумываться над этими вопросами. Он перевел взгляд на медленно светлеющий небосвод. На горизонте уже показалась широкая светло-лиловая дымка, возвещавшая скорый восход солнца. Грейсон отрешенно наблюдал за рождением нового дня, вспоминая, сколько же лет минуло с тех пор, когда ему довелось в последний раз любоваться утренней зарёй.
Сто пятьдесят лет.
В те времена все было по-другому. Черт, да он и сам был другим. Живым, к примеру. И ничуть не опасался сгореть дотла в первых же солнечных лучах.
— Может, в том, что именно здесь мне суждено снова умереть, присутствует некая божественная ирония. Или это воздаяние за мои грехи? — прошептал он так тихо, что можно было расслышать шелест тонких ветвей кустарника, потревоженных слабым ветерком. Большую часть своего посмертного существования Грейсон провел вдали от Вайоминга и воспоминаний, преследовавших его в этом месте. Но, как видно, Леди Судьба не была обделена чувством юмора, и, похоже, он вернулся домой лишь затем, чтобы сдохнуть тут во второй раз.
Чем светлее становилось вокруг, тем сильнее начинало покалывать кожу. Словно через каждое нервное окончание в теле внезапно пропустили электроток.
За прошедшие годы ему немало пришлось повидать. Да и натворить не меньше. Нахмурившись, Грейсон пару мгновений обдумывал эту невесть откуда взявшуюся мысль, а затем решительно изгнал ее прочь. Он был тем, кем был. И сейчас уже слишком поздно сожалеть о прошлом. Равно как и молить о прощении Всевышнего, сбросившего его со счетов еще полторы сотни лет назад. А вот в Преисподней для него наверняка организуют «веселую встречу». Грейсон закрыл глаза и с легкой улыбкой стал ждать огненной вспышки, после которой мгновенно взметнувшееся пламя поглотит его без остатка.