— Нет, я не пью свежую кровь. Уже столько лет, что и не сосчитать.
— Молю, Грейсон. Один раз. Сейчас. Испей меня!
— Это то, о чём я подумал? — Он удерживал её взгляд, и Тесса почувствовала, как Грейсон мгновенно замкнулся в себе, словно меж ними в одночасье разверзлась пропасть, хотя их тела оставались соединёнными. — Интересно, как это — переспать с вампиром?
— Нет, милый, — она мягко улыбнулась, погладив его по щеке. — С тобой. А ты не причинишь мне боли. Просто не сможешь. Пойми, я хочу узнать, каково это принадлежать любимому во всех смыслах: быть наполненной тобой, утолив любовный голод, и напоить, усмирив жажду крови.
Тессе показалось, что Грейсон уже целую вечность изучает её лицо, размышляя над услышанным, хотя на самом деле всё заняло какие-то мгновения. Затем, словно что-то для себя решив, он рванулся вперед, погружаясь ещё глубже. Обессилено застонав, Тесса откинула голову, открывая жаждущему взору нежное, беззащитное горло.
Соблазнительное и манящее.
— Грейсон, прошу…
Взглянув на него снизу вверх, Тесса настойчиво притянула голову упрямца к своей шее. Туда, где, казалось, до сих пор пылал след от укуса вампира, пытавшегося её прикончить.
— Ну же, Грейсон. Сотри светлыми воспоминаниями тот ужас, что мне пришлось пережить.
Женская интуиция подсказывала, что победа близка. Грейсон готов сдаться. Мгновением позже острые иглы клыков пронзили чувствительную кожу, разнося по телу пламя пожара.
Непередаваемый восторг!
Мимолетная боль, дарящая изысканное наслаждение. Грейсон пил кровь, губами лаская порозовевшую плоть и продолжая толкаться вглубь податливого шелковистого жара. От ошеломляющей круговерти мыслей и образов у Тессы кружилась голова. Наконец-то они слились воедино: сейчас у них на двоих одна плоть и кровь. Эти новые переживания по силе во много раз превосходили всё, что Тессе довелось испытать в жизни. Теперь она принадлежала Грейсону без остатка: сердцем, душой и телом.
А затем мир взорвался ослепительной вспышкой безумного восторга, вознося Тессу к небесам, и с её губ сладким стоном сорвалось имя любимого.
Мгновение спустя Грейсон зализал крохотные ранки и, содрогнувшись в сильнейшем оргазме, бурно излился внутрь желанного тела.
Много позже, осознав, что истомлённое любовными ласками тело снова ей подвластно, Тесса перекатилась набок и обвилась вокруг Грейсона. А тот, обняв её обеими руками, пристроил подбородок на кудрявую макушку.
— Мы с тобой все невероятно усложнили, — сказал он. До Тессы, которая безвольной лужицей растеклась по Грейсону, прижавшись ухом к мускулистой груди, отчего его мягко вибрирующий голос доносился словно из глубокой бочки.
