Нора сделала глоток пива. Теперь она ощущала себя виноватой за то, как мало времени она проводила вместе с Сореном. И все же казалось, что у нее и Сорена, католического священника, было больше секса и совместного времени, чем у этой женщины и ее мужа, которые жили в одном доме и спали в одной постели.
- Тогда за 2016, - сказала Нора, приподнимая пиво. Они с Келли чокнулись бутылками. - Спасибо Богу за вибраторы и грязные мысли.
- Кстати о вибраторах и грязных мыслях… - сказала Келли, улыбаясь при узнаваемом звуке двигателя «Дукати», подъезжающего к дому.
3 глава
Нора сразу же напряглась. Она вытащила телефон из заднего кармана и проверила время - 12:30. Еще три с половиной часа, прежде чем она может уйти. Три с половиной часа без глупостей. Где же этот чертов кляп, когда он так нужен?
- Ты отправила детей в католическую школу или общественную? - спросила Нора. Келли перестала слушать. Она пялилась на Сорена, пока тот парковал «Дукати» у амбара миссис Мэйвуд и снимал шлем.
- Хороший байк, верно? - сказала Келли.
Нора вздохнула.
- Ага, «Дукати» очень хорошие байки.
- Как священник иезуит владеет таким мотоциклом… - сказала Келли. – Подумать только, откуда он у него.
Норе не нужно было думать. Она точно знала, как он получил байк. Отец Сорена подарил его в качестве взятки, чтобы тот бросил семинарию, но Сорен взял байк и все равно стал священником.
- Можешь спросить его сама, - ответила Нора.
- Ни за что. - Келли подняла руки и покачала головой. - Я слишком нервничаю в его присутствии. Он не заставляет тебя нервничать?
- Ох, - начала Нора. - Не совсем. Думаю, он… нормальный.
Еще большую глупость она могла сказать?
- «Нормальный» - очень подходящее слово.
- Он священник, - сказала Нора.
- Эй, я давно не трахалась. Дай помечтать , – Келли вздохнула, когда Сорен направился к веранде. Ну, он не совсем шел. Он дефилировал. Пока он шел к дому, летнее солнце отражалось в его блондинистых волосах, превращая их в золотые. Ему приходилось останавливаться каждые пять футов, чтобы обнять кого-то или поприветствовать в ответ. Бывать на публике с ним было ужасно. Ее тело изнывало от желания побежать к нему, обнять, заклеймить собой, чтобы все знали, что он принадлежит ей, а она ему. Вместо этого она заставила себя посмотреть на пруд вдалеке, серебряную точку в море зеленой травы. Келли снова вздохнула. - Я бы покаталась на его мотоцикле, если ты понимаешь, о чем я.
Официально, это была самая неловкая беседа в ее жизни.
