— Вообще-то можно, — усмешка Ливиана была полна горечи. — Когда ты один из Брэдли. На самом деле отец был не так уж и не прав в своём решении. Боюсь, если бы я мог сделать тоже, что и он, я бы, в свой черёд, выражаясь твоими словами «отринул бы сей драгоценный дар». Но моё самоубийство технически невозможно.
Ливиан флегматично пожал плечами перед тем, как вытащить пробку из бутылки коньяка, которой, кажется, предстояло разделить участь бренди.
— Знаешь, Мередит Филт? — лениво протянул он. — Ты мне даже нравишься. Наверное, потому, что совсем к этому не стремишься?
— А почему я должна к этому стремиться?
— Потому что обычно девочки любят плохих парней. А я — плохой парень.
— Правда?
— Нужны доказательства?
— «Но шутки с бродячей собакой бездомной Опасны. Особенно полночью тёмной», — тихонько напела Мередит.
— Что, прости?..
— Ты не выглядишь благополучным и довольным жизнью. Хотя, знаешь? — в улыбке Мередит проскользнуло откровенное лукавство. — Вообще-то, если честно, занудство у тебя в крови. Ты всегда был склонен дуть губы вместо того, чтобы радоваться жизни.
— А ты, я вижу, во всём видишь повод для радости? — хмыкнул он.
— По крайней мере не вижу причин этого не делать. Кто знает, сколько богом отпущено дней в этом мире? Пусть каждый идёт в зачёт.
— Ты веришь в бога? И в загробным мир, наверное, тоже? В поддержание беседы позволь заметить, что простая логика подсказывает очевидное: бога либо нет, либо он ужасный засранец. Иначе какой ему смысл создавать мир таким, каков он есть?
— А с чего ты взял, что таким, как он есть, его создал бог? — возразила Мередит. — Наш мир мы делаем сами. Наша жизнь такая, какой сумеем её построить.
— Хочешь продемонстрирую тебе ошибочность твоего постулата? Прямо здесь и сейчас?
— За шестьсот долларов?
— Абсолютно бесплатно.
Ливиан поднялся на ноги и, чуть пошатываясь, качнувшись, подошёл к стулу, на котором сидела Мередит.
Он рывком отодвинул его от стола и, крепко сжав её запястья, заставил подняться.
— Что ты делаешь? — спросила она, от удивления распахнув глаза.
— Показываю тебе, что добро и зло не абстрактные понятия.
— Чтобы ты там о себе не думал, ты не зло, Ливиан, — тихо сказала Мередит, опуская ресницы и невольно заливаясь краской под пристальным и жарким взглядом.
— Откуда ты знаешь? Ты видишь меня фактически в первый раз. Но ты уже успела понять, что я тебе нравлюсь, правда? — усмешка его была ядовитой. — Какая неожиданность! Я многим нравлюсь. Слишком многим. Потому что вы, дурочки, предпочитаете верить своим фантазиям, а не фактам.
