Она решила, что вовсе не будет спать ночью, а утром обязательно сбежит. Но у нее был жар, она ослабла от голода, и конечно, никуда сбежать не смогла. И обе ночи спала, как убитая. Если Грегори к ней и заглядывал, она этого не помнила.
Он каждое утро уходил на вахту в дом капитана, и Гасс убегал с ним.
Он редко что-то говорил, но разрешал смотреть старые альбомы. У него было мало вещей, и все они умещались в один потертый кожаный рюкзак.
Сначала Эри его боялась. Потом она боялась сделать что-нибудь не так: выкинуть что-то нужное, убрать что-то, что требуется каждый день, боялась его задеть и боялась, что так и останется для него кем-то вроде Гасса.
Свет за окошком стал меркнуть. Как же долго она возилась с бельем! Скоро вернется Грегори, нужно разогреть ужин. Посидеть с ним рядом, ответить на дежурные вопросы, дождаться, пока он заснет... и осторожно выскользнуть вон из комнаты.
Эри улыбнулась. В этой новой жизни у нее были друзья. У нее было важное и тайное дело. И еще у нее было будущее, ради которого стоит жить.
Грегори
Это был сон. Такие сны приходят, если ты болен или пьян. Горячечный тревожный бред, посреди которого всплывают иногда такие достоверные сцены, что на утро кажется, будто все случилось на самом деле.
Снилось, что он разговаривает с Эри. Они говорили о чем-то теплом и правильном, а потом она разозлилась и выговорила ему за все, в чем он, по ее мнению, был повинен. Она плакала, плечи ее вздрагивали, а Грегори вдруг вспомнил, что так уже было однажды. Недавно, неделю назад.
Она оказалась очень хозяйственной девочкой. Бескорыстной и честной. Она не трогала вещи из его сумки, но навела порядок в каютах, вычистила посуду и помыла все, до чего смогла дотянуться. Засверкали по-новому металлические накладки и крышка иллюминатора. Она заштопала все его старые сорочки и навела порядок на книжной полке.
Грег замечал ее старание, но отчего-то думал, что причиной тому - благодарность за спасение. Она и впрямь ведь могла погибнуть. В день, когда они встретились, на ней были бесформенные обноски, не доходящие до колен, и огромные сапоги на босу ногу. Грегори подумал тогда, что ей, должно быть, не больше тринадцати. Худая, нескладная, очень голодная и замерзшая девочка. К тому же, она отчаянно его боялась, и он старался лишний раз к ней не подходить. Неделю назад Грег, вернувшись после вахты, обнаружил, что она сидит на кровати, уткнув лицо в колени, и тихонько плачет.
