— Чья такая? — озадаченно спросил Крутов, ослабляя вожжи.— Откуда? Не знаешь? Я ее ни разу не видал.
— Жена Шатрова. Третьего дня приехала на- прииск,— пояснил Галган.— Ее Сиротка из Атарена привез, когда ездил за буровой сталью. Ничего бабенка, с огоньком.
Крутов никак не реагировал на это определение и молчал до тех пор, пока санки не остановились у ворог подсобного хозяйства прииска. Сейчас же подбежал конюх. Выгрузив свое большое тело из санок, Игнат Петрович пошел к длинному свинарнику, до половины вросшему в снег.
Скрипнула низенькая дверь. В лицо Крутову пахнуло теплом и тяжелым, устоявшимся запахом навоза. За деревянными выбеленными решетками по обе стороны прохода стояли, лежали и почесывались розовые свиньи.
Чувствовалось, что их тела налиты жиром. Свиньи дружелюбно хрюкали, вопросительно поднимая подвижные пятачки, провожая людей внимательным взглядом маленьких глазок. В узкие грязные оконца слабо просачивался свет. Только в конце свинарника играл солнечный зайчик. Он то скользил по белым стенам, то перескакивал на свиные туши, и казалось, сейчас иэггцетина задымится под этим огненным зрачком.
В уголке дремала свинарка.
— Сколько свиней к празднику можем забить? — не оборачиваясь, спросил Крутов.
— Да парочку можно,— помедлив, отозвался Галган.
— Что-о? Десять!
— Помилуйте, Игнат Петрович,— вкрадчиво зашелестел Галган. Такой же высокий, как Крутов, но поуже в плечах, он шел сзади так близко, что его голова, казалось, покоилась на плече начальника прииска. Дыхание Галгана обдавало теплом ухо Игната Петровича,—А что управление скажет? Вам-то еще с полгоря, а меня за такое дело могут и по шапке.
— А плевал я на то, что управление скажет! Я здесь хозяин, я за все и в ответе. Такой праздник, а мы людей по губам помажем? Надо, чтоб в каждом доме ночь напролет песни пели, гуляли напропалую!
Закончив обход подсобного хозяйства, Крутов распорядился увеличить выдачу овса лошадям, утеплить дополнительно коровник, застеклить вторые рамы в птичнике и снова сел в санки. Рядом с ним, плотно запахнув свою зеленую бекешу на лисьем меху, по-прежнему бочком пристроился Галган.
Отъехав больше километра от подсобного хозяйства, вне всякой связи с предыдущим разговором Крутов вдруг
спросил:
— Так, говоришь, с огоньком бабенка?
— С огонько-ом, веселая,— оживился Галган.— Мне Сиротка рассказывал: такая, говорит, славная, приветливая. Как довез — не отпустила домой, напоила, накормила. И сама выпила, не стала чваниться. Хохочет, танцует... Конечно, Шатров ей не пара...
