— Весна человечества не придёт, Уолтер. Этот путь проложён мёртвыми и мёртвые хранят его. Весна не придёт.
— Так всё сходится! Вспомни, кому должны подчиниться мёртвые?!
— К чему это?..
— Ты переутомлён, давай подремлем, друг мой.
— Ведь завтра на рассвете снова в бой… — это были последние слова Джона перед сном, но ещё ему почудилось, что Уолтер сказал совсем тихо:
— Так веди нас на этот бой!
В соседнем купе царило оживление. Арталиэн разливала вино по бокалам:
— Чарльз! Прошу тебя, не беспокойся так о том, как ты предстанешь перед моим достославным родичем. Уверена, что он воспримет тебя адекватно. Слава богу, люди меняются со временем, и не все из них — в худшую сторону.
— Хорошо, я почти готов предстать пред графом! Ну что же, — он поднял свой бокал, — за успех нашего предприятия!
Не сказать, что вино в ту ночь лилось рекой, но весёлый смех и голоса не умолкали ещё довольно долго.
— Бабушка как-то рассказывала мне, — говорила Арталиэн, вновь наполняя бокалы, — когда она была маленькой, часто убегала из дому предаться раздолью свежести в окрестных лугах. Луга те были дикие, поросшие травой, но кое-где располагались пастбища. Однажды бабушка, в силу неуёмного детского любопытства, подобралась слишком близко к коровам и стала наблюдать. — Арталиэн пригубила вино. — Но, на её беду, это заметил бойкий молодой бычок, находившийся неподалёку. — Арталиэн вдруг рассмеялась и задорно посмотрела на Чарльза. — Бычок этот видимо заменял пастуха в тот день, ибо за стадом никто не смотрел!
— Надо же, я этого не знала! — воскликнула Анна. — Что же дальше?
— Дальше наша будущая уважаемая графиня — а в ту пору просто маленькая чрезмерно любопытная девочка — испугалась и замахала руками. Я уж точно вам не скажу, то ли красный цвет бабушкиного платьица так не понравился молодому укротителю ковбоев, то ли ему показалось, что какая-то маленькая козявка вызывает его на бой… История этого не сохранила. Но зато достоверно известно, что бык топнул копытом пару раз, словно принимая вызов, порыл землю, грозно посопел, взывая к мести за убитых в испанских корридах бурых и светлых братьев, и бросился на бабушку!
— Ох, господи, боже мой! — дядя Чарльз сделал большой глоток.
— И? — подалась вперёд Анна.
— И бабушка понеслась со всех ног, но укрыться было негде, и разъярённый бык уже вот-вот был готов настигнуть её. — Тут Арталиэн остановилась, сделав точно вымеренную паузу, сузив свои добрые, немного лукавые, улыбающиеся глаза — все так любили её такой! И взмахнула руками. — И вдруг бабушка проваливается в какую-то яму, бык проскакивает сверху и уносится далеко в поле.
