«Я никогда не растворюсь во всём этом, не смогу соединиться и стать единым целым, — так чтобы моя любовь к миру стала полной. Моя любовь отныне — это две составляющие — великая радость знания и понимания, и равнозначно великая скорбь от невозможности слиться с этим знанием. Нас разделяет Мост. И мне нужно стремиться к другому его концу… А пока меня ждут мои друзья!». И он, словно скинув хомут новых открытий, улыбнулся почти беспечно и бодро зашагал к дому Арталиэн.
Наконец, вся команда в сборе, зал Анны на втором этаже распахнут и манит своим завсегдашним уютом. Когда видишь всех друзей через пару месяцев затворничества, понимаешь, чувствуешь в людях какую-то неуловимую перемену. Но что именно изменилось — сразу сказать не можешь. Быть может, это под силу заметить художнику или опытному физиономисту, который сразу подметит пару мелких морщин. Джон обозревал все эти лица, которые были обращены сейчас к леди Арталиэн. Наконец, и он перевёл взгляд на неё. И обнаружил, что пропустил начало собрания. Арталиэн говорила:
— Перед вами пробный макет нашего журнала.
Перед собравшимися предстала обложка, на которой эльфийская дева в длинном белоснежном одеянии брела среди полей и цветов.
«Почти библейская картина», — подумалось Джону.
— Эта леди — вне всякого сомнения — леди Арталиэн! — пошутил вслух Уолтер.
— Далее следует вступительная статья, которую Анна всё-таки закончила, а я добавила пару слов. — Арталиэн перевернула страницу. — Несколько наших с Анной картин и рисунков, стихи Чарльза, пара сочинений Уолтера и свободное место для тебя, Джон. Ты ещё не предлагал свой материал для журнала. Джон?
— У меня есть несколько стихотворений, но, право, я не знаю, как можно помещать их рядом с такими грандами…
— Джон, искусство — это высшая свобода, — слегка нравоучительно произнесла Арталиэн. — Если в этом журнале печатать только, как ты изволил выразиться, «грандов», то грош цена такому изданию. Это же строгая упорядоченность, продуманность, тотальный контроль, ещё один винтик Системы.
— Я принесу пару стихотворений, — сказал Джон, и внезапно лицо его осветилось. — Но сейчас я хотел бы кое-что поведать Совету.
И Джон вкратце, не слишком отвлекаясь на мелочи, рассказал всем о своём видении Моста в Вечность, о Проводниках, об открытых им только что двух составляющих собственного «я». Заканчивая говорить, Джон заметил, как дёрнулись уголки губ обычно беспристрастной Арталиэн («неужели смеётся?» — мелькнуло у Джона). Огонёк вспыхнул в её глазах и она молвила с чувством:
