— Эй, Бартоломей! — крикнул кто-то с дальних возов. — Вроде просвет сделался, езжайте!
Хотя не видать было никакого просвета. Машины все гуще ехали. Уже тесно им становилось, гудели друг на дружку, огнями сверкали, тормозили одна перед другой.
— Жита телегу, паразиты, по-людски свезти не дадут! — крикнул Вицек Мажец у меня за спиной. — Жрать-то небось охочи. Только подавай.
И снова злость полыхнула с возов.
— Наплодилось их, гадов!
— Ой, не гады они, не гады, Винцентий, чума настоящая!
— Неужто и бога на них нет?!
— Что тут бог сделает?! Бог мир без машин сотворял! А их, видать, дьявол.
— Прям, дьявол. Повалить бы на дорогу дуб, пускай убиваются, разрази их гром.
Вдруг Стах Брожина встал, раскорячив ноги, на снопах и, повернувшись к дороге, начал размахивать кнутом.
— Эй, вы! Остановитеся, черти! Дайте мы проедем, а там катитеся дальше! — Так кнутом махал, что лошади всполошились. Рванули, и он, как стоял, упал на снопы. Все в смех. Стах не сдался, снова вскочил: — Эй, вы! — Но, видя, что мало толку перекрикиваться с автомобилями, давай подзуживать мужиков: — Эй, мужики! Мы что, бараны?! А ну, выйдите кто на дорогу да помашите! Может, остановятся!
— Жди, остановятся. Кабы все вышли, тогда, может, запрудили б дорогу!
— Это тебе не вода, запруживать! На таких только с косами, вилами, дубинами! С ними по-другому нельзя!
— Или камнями по стеклам!
Ярость прокатилась по телегам. Даже Кусь не выдержали и закричали:
— Крест на них нужен! Крест бы остановил! Против креста не пойдешь! Сбегал бы который в костел! Далеко ль? Принести крест и с крестом выйти! Ксендз не откажет. Скажем, что через дорогу никак не переехать.
— Чепуху болтаете! Плевать они хотели на ваш крест!
— Тьфу, антихрист, безбожник. Крест для него чепуха. — У старого Куся даже голос сорвался. — Еще целовать будешь этот крест, охальник. Зачем у дорог кресты ставят, часовни, распятия? Чтоб уберечь тебя от беды, когда будешь ехать или идти. А на перепутьях? Чтобы знал, в какую сторону свернуть, ежели заплутаешь! В ту войну, брат, шли мы раз по такой дороге, как эта. Войско шло, не гражданские. И дорога куда уже была. И не асфальт, по-нынешнему, а пыль. А навстречу покойника в гробу несли, и впереди крест. Мы только услышали: «Упокой, господи, душу», а командир: выше ноги! Не пылить!
В эту минуту Стах Брожина, который сошел по малой нужде со своего воза, кинулся к телеге Куся, застегивая по дороге штаны.
— Проваливайте! К чертовой матери! — И как держал в руке кнут, так и огрел Кусеву кобылу раз, другой. — Это из-за вас, из-за вас стоим! Н-но! Н-но!
