Заснул он только перед рассветом…
С утра Кукиша обуяла жажда деятельности. Безжалостно разбудил напарника и, подавив сопротивление, вытолкал на мороз. Обтираться снегом.
– Не ленись, Студент. Бля буду, сегодня двух бурундуков подстрелим!
Так он говорил и вчера, и позавчера, и неделю назад. Андрей воспринимал это без эмоций. Как общий звуковой фон. Как шепот ветра в сосновой кроне.
Андрей чувствовал себя неважно, но идти на лыжах было гораздо легче и приятнее, чем пробираться по пояс в рыхлом снегу. Кукиш разыскал и отремонтировал чьи-то старые подволоки – короткие охотничьи лыжи, подбитые мехом. Сыромятная кожа креплений от времени потрескалась, и пришлось заменить ремни.
Утренний морозец бодрил и слегка пощипывал лицо. Нахлобучив арестантскую ушанку, Андрей старался не отставать от напарника, который, словно ледокол «Арктика», прокладывал тропу в сердце тайги и оставлял за собой две ровные неглубокие борозды.
На этот раз они ушли далеко от заимки. Сначала на запад, через березовый клин бывшей гари, потом через густой осинник вышли на берег Демьянки и отмахали километров десять вдоль урмана. Кукиш гнал вперед, как заведенный, но бурундуки все равно не попадались. Хитрые звери решительно избегали охотников.
Наконец, устроили привал.
– Ну, где они? – ворчал Кукиш, расположившись на поваленной сосне. Он никак не хотел расстаться с мечтой: к Новому году заготовить норму и получить «условно-досрочное».
– Кто?
Андрей разгрёб снег и набросал хвои для костра. Пора вскипятить воды на чай.
– Знамо кто. Бурундуки!
– Догнать не смогли, – усмехнулся Андрей. – Ты слишком быстро на лыжах бежал!
– Хоть согрелись, – махнул рукой Кукиш и задумался, глядя на противоположный, крутой берег Демьянки. – Может, не туда ходим?
– Может и не туда, – легко согласился Андрей.
Вода закипела быстро. Хвоя и шишка даёт хороший жар. Прихлебывая мелкими глотками обжигающий напиток, он думал о том, что в глубине души, зверя немного жаль, и убивать его совсем не хочется.
Возвращались той же дорогой. Уже не торопясь. Андрей шел немного впереди.
– Ща я эту птичку срежу! – сказал вдруг Кукиш и дуплетом выстрелил по верхушке огромной ели.
Бело-зеленая занавесь взорвалась снежным облаком. Андрей поморщился. Он хотел сказать о необходимости беречь патроны, но не успел – увидел, как из глубины снежной взвеси стремительно вырвался огромный зверь.
Кукиш не растерялся. Невероятным, почти цирковым кульбитом, он отскочил под носом бурундука и, бросив ружье, на четвереньках проложил в сугробе «дорогу жизни». Бурундук, не ожидая от жертвы такой прыти, по инерции проскочил далеко вперед и, пытаясь развернуться, подскользнулся на ледяной плешке.
