) По такому случаю вам даже не придется лгать. Так что и угрызений совести в будущем будет меньше.
Стефан направляется к двери. За секунду до того, как он откроет ее, Мишель окликает его в последний раз.
МИШЕЛЬ : Еще одно.
СТЕФАН (оборачиваясь) : Да, Святой отец?
МИШЕЛЬ : Вы сохраните полное молчание обо всем прочем, что здесь говорилось. Если хоть капля куда-то просочится, я возложу вину за это на вас. Несколько островов вблизи Южного полюса остро нуждаются в кюре (голос усиливается на слове « кюре », ибо это дополнительное наказание для кардинала фон Хардена, который в таком случае лишается кардинальского сана), чтобы нести слово божье чайкам и пингвинам. Подумайте об этих созданиях божьих и закройте дверь с другой стороны.
Стефан выходит.
София и Мишель остаются одни. Они провожают взглядом уходящего Стефана, и прежде, чем они отведут взор от закрывшейся за ним двери, София пророчески говорит :
СОФИЯ : Он предаст, разболтает. Он неисправимый доносчик.
МИШЕЛЬ (загадочно, и все еще глядя на дверь, в которую вышел Стефан) : Вы сами не догадываетесь о масштабах своей проницательности. (Пауза). Конечно, разболтает. Иуда всегда иуда. Только этот доносчик будет выбалтывать то, что нужно мне. Всегда полезно иметь среди персонала одного иуду.
СОФИЯ : Донос мне омерзителен.
МИШЕЛЬ (оборачиваясь к Софии): Я знаю. Я понял это, когда вы промолчали. Хотя соблазн сказать был велик. Вы сильная. Вот из таких несгибаемых людей и выходят крупные хозяйственники.
СОФИЯ: Но вы же не всерьез говорили?
МИШЕЛЬ: Когда именно?
СОФИЯ : Когда заявили, что назначите меня главой административного совета Института Религиозных дел? ИРД, нет, вы себе представляете? Можете себе представить меня – во главе Банка Ватикана? Вы шутите?
МИШЕЛЬ : Может, я и похож на патентованного балагура, но иногда я говорю серьезно. К тому же, еще до того, как я поставлю вопрос о рукоположении женщин на первом же конклаве, подключенном к всемирной паутине, и вызову тем самым новый приступ тахикардии у Монсеньера Стефана фон Хардена, – еще до этого мне хочется показать, что католическая церковь открыта для женщин, – и не только, если они монахини.
СОФИЯ (разочарованно) : Ах, дело только в этом.
МИШЕЛЬ : Нет, не только. Это, как бы сказать, вытекающее последствие, побочный маркетинговый бонус. Настоящая причина в другом.
СОФИЯ: В чем же? Я не могу за вами угнаться.
МИШЕЛЬ: В этом нет нужды. Напротив, это я буду следовать вам во всем. (
