— Сейчас война, — просто ответила она.
— А раньше?
— Я… я заботилась об отце и брате.
— И не было никакого молодого человека?
— Нет, — нехотя ответила она.
— Я не знал, что американцы такие дураки.
Лорен отвела взгляд от его глаз и от его уклончивой улыбки. Она чувствовала себя так, словно он подбирается к ее душе и собирается завладеть чем-то таким, что принадлежало ей одной. Это была ошибка, ей не следовало ехать с ним. Она понимала это, когда соглашалась, но она думала, что сможет управлять своими чувствами, что она сможет вспомнить Ларри и станет недосягаема для его обаяния. Но сердце ее трепетало от его слов, кровь бежала быстрее, зарытые в песок ладони дрожали.
— Меня считали, — сказала она наконец, — несколько эксцентричной.
— Почему?
— Это ваш последний вопрос, — сказала она. — Теперь опять моя очередь.
— Но вы не ответили. Почему вас считали эксцентричной?
— Потому что я ни за кого не хотела выходить замуж.
— Но мне кажется, что это очень мудро с вашей стороны, а вовсе не эксцентрично.
— Я всегда хотела заниматься делом. А у жены редко есть такая возможность, — заметила она.
Это было нечто такое, в чем она никогда никому не признавалась, даже отцу.
— Каким делом?
Вопрос был тихим, почти нежным.
Я хотела быть врачом, как они, как мой отец и как мой брат. Как мой умерший брат. Но это значило бы сказать слишком много.
— Например, сплавать в Китай.
— Это переоценка своих возможностей, — с усмешкой сказал Адриан. — Пять месяцев на корабле — это может очень наскучить.
— Но вы говорили, что вам это нравилось.
— Разве? — спросил он, выгнув бровь, и она попыталась точно вспомнить, что именно он говорил.
— Разве нет?
— Вы все еще спрашиваете, а сейчас не ваша очередь.
— Я сбилась со счета.
— Ох, а я думал, что вы честная женщина.
— Может быть, не всегда.
Он накрыл своей рукой ее руку, и она почувствовала, как она горяча. Она посмотрела в его глаза, эти невероятно глубокие глаза, которые не всегда улыбались, когда улыбались губы. На несколько мгновений исчезли все дразнящие слова. Она понимала, — и знала, что и он это понимает, — что они оба защищают в себе нечто очень личное. Они казались друг другу столь привлекательными, что им нужна была эта защита. Она знала причины своей скрытности. Она хотела бы знать, какие причины для этого были у него.
Он встал и потянул ее вверх, к себе.
— Пойдемте, прогуляемся.
Она встала и едва сделала несколько шагов, как ее туфли наполнились песком. Она с завистью посмотрела на его босые ноги.
