— Ну спасибо, приласкал, — спокойно сказал Эн Ди, — Кажется, мне уже хочется убить тебя, Дэви.
— Ага. Ждал, когда я напьюсь как следует? Сейчас из меня противник, как... — Дэв обвел взглядом апартаменты, — Да вот как из Рикушки, извини. Ну чуть-чуть получше.
— Я уже совсем не понимаю, — воскликнул юноша, — Вы меня простите, но нельзя же так — сами пригласили, а сами все время о чем-то своем, своем, своем... Я лучше по дворцу тогда похожу, хоть посмотрю его, что ли? Вы то смеетесь, то злитесь, а я как не понимал, так и не понимаю ни фига!
— Да что тут понимать-то, — примирительно сказал Дэвид, — Наливай да пей! А дворец — чего ж, смотри, не жалко.
— Дипломат, — сказал Эн Ди, — Маккьявель. Ну чего, моя маленькая, устала? Может, тогда посидишь с нами? Отдохни, выпей вина, волшебница.
Женщина под его халатом молча покачала головой. Рик поднялся, поправил поясные карманы и вышел в высокие, в два человеческих роста, двери.
19.
Рик долго бродил по дворцу, рассматривая то прекрасные, то омерзительные, то непередаваемо чужие вещи. Он прикасался к древним маскам из Долины Масок, он слушал поющие пейзажи гениального Мойше Рубинштейна с планеты Маоду, он притрагивался к подлинникам Хокусая, Тициана, Сяо-Лю, Серова, смотрел на оживающие песчаные фрески Рам-Пахи, на голограммы Джимми Никсона, на плакаты Кемпбелла, на иллюзорные действа, на собрания древних скульптур из первобытных миров, не зная — в каком мире их создали, как звали этих гениев, но чувствуя, как проникает в него это все, пока не устал от изысканного изящества бесконечных коллекций редкостей, с продуманной небрежностью расположенных в этих комнатах. Толкнув очередную дверь, он увидел рябящие от прекрасных женских лиц разных рас стены. Только лица — со всеми возможными выражениями смотрели с маленьких, выполненных в одной манере миниатюр.
— Здесь слишком много красоты, — вырвалось у него, — Так нехорошо, неправильно.
— Тогда уйди отсюда! — сказали лица хором прекрасных голосов.
Выходя, он неожиданно увидел среди миниатюр и лицо Наташи, искаженное жестокостью и наслаждением. Юноша поторопился уйти. За дверьми тянулся длинный коридор. Отделка стен стала попроще, запахло машинами. Музей красоты продолжался, но дальше хранились шедевры техники. Слева протянулась застекленная галерея, с нее Рик Хаш увидел изнутри огромный ангар, на паркете которого стояли разнообразные машины, ласкающие глаз совершенством форм. Он словно доброго друга в незнакомом месте приветствовал поднятой рукой обтекаемый рыбообразный корпус "Молнии", захотел найти дорогу вниз, чтобы побродить среди волнующих сердце механизмов, но тут его окликнули. Рик, повернувшись, увидел давешнего сухопарого человека, быстро семенящего к нему:
