Линда схватила поданный юношей огурец, и возбуждая себя им, со стоном вобрала в себя его жезл.
— Ой, черт, ты полегче! — взмолился он, — а то я подавлюсь твоими творениями, а есть-то все же хочется. И тебя хочется. Как-то надо совмещать.
— Ха, я так и думала, — сказала с порога Наташа, села и взяла вилку в руки, — Девочка, я не железная, несмотря на прозвище. Выбирай — или ты сейчас же вылезаешь и ешь вместе со всеми, или извлекаешь ту зелененькую штучку из себя и слегка разогреваешь ей меня.
Поскольку Линда не вылезла, а Наташа положив вилку, откинулась на спинку стула и широко расставила ноги, Рик понял, что она выбрала второе. Глаза Наташи быстро стали пьяными, она прерывисто задышала и попросила Рика:
— Побыстрее. Ох! Я не тебе, Линдушка, лизонька, лизушечка ты моя... Наша. Какая сладкая девочка. Как я хочу вас обоих. Ох, Рик, бросай к черту свою вилку, пошли в спальню, ляжем, как люди.
Линда с всхлипываниями вылезла из-под стола, — Помрачение какое-то! Я как его вижу, дурею...
Юноша встал следом, рука Наташи немедленно сжала и потянула к себе в спальню, — Вот и пойдем, и посмотришь, где мой трофей висит.
Тяжело вздохнула:
— Это ж до чего мы дошли, если уж и мужиков импортировать приходится?
Рухнула на округлую просторную постель, обняв за плечи парня, неожиданно шмыгнула носом:
— Боже правый, где ж твоя правота, если русской бабе ее Ваньки нет? Если ей нужно пол-вселенной перетрясти, чтобы найти хоть какого-то? А чтоб путного, так и Вселенной мало. Да что ж это такое, господи!
Рик опешил, замер, не понимая — что с этой странной девушкой? Почувствовал на спине ласковые прикосновения Линды:
— Давай, я помогу вам. Люби ее. Она молится. Люби ее сильнее, так надо.
— Господин наш, сохрани нам его, — плакала и торопливо целовала мокрыми губами юношу Наташа, — Нам и одного на двоих хватит, господи, не дай его убить, боже ты мой! Уж ничего другого не нужно, только пусть живой, господи! Уж мы тебе нарожаем мальчишек, много нарожаем, только оставь нам его. Верни нам его целым — невредимым, боженька! Мы же сильные, господи, мы все выдержим, только мужика в дом и просим, больше ничегошеньки и не надо!
И такой смертной бабьей тоской была исполнена горячая скороговорка Наташи, что Рик Хаш стал утешать ее так, как во всех мирах утешают жен идущие на войну мужья:
— Да вернусь я, что со мной будет. Ждите меня, никуда я от вас не денусь...
Когда все кончилось, смущенная Наташа положила заплаканное лицо ему на грудь. Прерывисто вздохнула:
