Так бы и жила она с радостью в душе, если бы не сказал ей Семен однажды:
— За год-то, по всему видать, не загаснет такой пожар, так что готовься, мать, будем и мы скоро снаряжать сына в дорогу.
Сказал, а сам подумал: «А может, оженить его? Оженится, дите народится, а от жены с малым дитем могут и не призвать...»
Знал отец, что на гуляньях Терентий вокруг Татьяны вьется. Она тоже вроде бы поглядывает на него. Что ж, пригожая девка, и семья хорошая, работящая, да и сама она без дела не сидит — старательная будет помощница и хозяйка добрая.
Переговорил с ней Терентий. «Согласна. Сватов присылай»,— ответила Татьяна. Пришли в избу сваты— отец, мать тоже согласны. Но слез с печи старший Татьянин братушка: «За кого? А поголее не нашли в деревне женишка?» — и выпроводил сватов. И в ту же неделю выдали Татьяну за другого, побогаче был.
Обида взяла Терентия: вся деревня знала, что забраковали его, парня небогатого, теперь зубоскалить будут, куда ни пойди. Просидел сиднем несколько вечеров. Потом про тетку Лукерью вспомнил — она гостила недавно у них и говорила: «Соберешься жениться, ко мне в Потанино приезжай — за такого чубатого да синеглазого самую распрекрасную девку высватаю». А парень и вправду видный был: отец пышным чубом его наделил — цвета воронова крыла, от покойницы матушки глаза унаследовал, что синь-небо в погожий день.
Вспомнил теткины слова Терентий, запряг в сани кобылу — и в деревню Потанино, что в десяти верстах. Заявился к тетке Лукерье: вот, мол, я приехал на девку посмотреть. Тетка Лукерья не забыла свои слова, но как увидела его в дверях, так и всплеснула руками:
— Да что ж ты так припозднился, всех наших невест уже посватали.
И рассказывать принялась ему: дюже хороша Парасковьюшка Оболдина, что на примете у нее была.
Совсем молода, не ждал никто, что замуж ее выдавать матушка с батюшкой надумают. А вчера сваты на двор — и сговорили девку, так что обзадачена она теперь. Как раз сегодня жених катать невесту приедет на тройке.
— Однако, что я сижу?—вдруг спохватилась она. — Обзадачена, да не выдана и не катана еще. Пошли-ка со мной...
Покорился ей Терентий, хоть и неловко было счастье пытать там, где все уже обговорено другим. Двора два миновали (если бы дальше шли, одумался бы Терентий, заупрямился и поворотил бы обратно, а тут вовсе рядом, не успел и сообразить), вот и дом ее. Тетка Лукерья в избу, а ему велела в сенцах притаиться, будто и нет его.
— Я пока с отцом, матерью говорить буду, Парасковьюшку на улицу выпровожу, так что ты уж не робей, обмолвись с ней...
