Из дневника Роберта. «Как-то после случая с Холевинским один из подручных Сашки Бойка, главаря охранников, вызвал меня к своему атаману. Сашка встретил меня, как давнего приятеля. Глядя на меня пьяными, недобрыми глазами, он принялся ругать своих хозяев. Они, мол, фрицы, взяли на себя слишком много. Их дело — «освободить» страну и уничтожить коммунистов. А командовать страной (он так и сказал — «командовать») должны, мол, «патриоты». Такие, как он. Со временем, сказал он, так и будет.
— Окончится заваруха, наладим новую жизнь, — болтал Сашка. — Получим землю, а может, в правительство войдем.
Он явно хотел купить меня. Я уже догадался, в чем дело.
— Трудно мне, Сосновский! По-ихнему я не понимаю. Бормочут, а черт их знает, о чем. То ли хвалят, то ли сговариваются по шее двинуть.
Охранник хлопнул меня крепкою рукою по плечу, допил стакан.
— Вот что, айда ко мне в батальон. Будешь, как за стеной. Я тебе помогу. Ну, а ты мне подсобляй. Парень ты башковитый и с немцами умеешь себя держать.
Разговор кончился неопределенным соглашением. Я сказал, что подумаю, а Сашка обещал никому не говорить об этой встрече. Этот атаман, ненавидящий «интеллигентов и жидов», с его недоразвитым умишком не был лишен практической сметки. Чутье подсказывало, что ему нужен расчетливый пособник. Говорят, акулы не могут жить без поводырей — лоцманов. Так было и с Сашкой. Я повел игру с охранником.
На станции поговаривали, что в скором времени ожидается свадьба атамана…»
Приближался день свадьбы охранника, и Сосновский заявил Сашке о своем согласии вступить в батальон. Охранник обрадованно похлопал своего будущего адъютанта по плечу:
— Можешь выбрать на складе самое лучшее обмундирование. Там с красных офицеров галифе лежат.
Роберт познакомил Сашку со своим приятелем Василием Савченко, украинцем из Днепропетровска, «страстно желавшим служить в охранных войсках». Сашка сказал, что всегда рад землякам, и, как ожидал Сосновский, пригласил их на свадьбу. «Будет гулянка человек на сто или на двести», — расхвастался охранник.
Если бы подпольщикам удалось обезопасить свои «тылы», обеспечить алиби на случай расследования, приговор можно было привести в исполнение на свадьбе, в пьяной кутерьме. И тут Роберт вспомнил о Петере, солдате баншуца. Многое в поведении солдата говорило, что в его лице подпольщики приобрели настоящего друга. Роберт не забыл эпизода с экстренным поездом, о котором рассказал Шурик. Конечно, не было случайностью то, что Петер сообщил о поезде русским рабочим. Он догадывался, что среди них должны быть подпольщики, и нашел верный путь, чтобы предупредить их, не выдав себя.
