Вот так в один миг на простого немецкого солдата свалились все несчастья мира рожденные моим бескрайним полетом фантазии. Дааа, это была чистейшей воды афера, но ведь мне теперь есть что вспомнить.
- Хорошо. Я стану Юрой, - не раздумывая согласился Юрген, а куда ему было еще деваться?
- Вот и славненько. Ты с этого мгновения начинаешь свою новую жизнь. Привыкаешь. Адаптируешься ко всем нововведениям в собственной биографии. А через пару деньков я познакомлю тебя с мамой. Пока, правда, не придумала, откуда ты взялся такой, на мою головушку. Но ничего, у меня еще есть время как до мамы донести твое появление. Ты только не забудь, что ты глухой и немой, и контуженый. – Проговорив все это, я улыбнулась своей фантазии и поймала себя на мысли - «Как же хорошо, что это все не правда».
- Я буду стараться.
- А как же.
Два дня я запрещала новоиспеченному Юре говорить, а сама изо всех сил пыталась что-то изображать жестами, чтобы потом объяснить маме, как я его понимаю.
Те дни были прекрасными. В нашем доме больше не было никого лишнего, а в сарае проживал мой личный «секрет», с которым мне было бесконечно весело и тепло. Стоило маме уйти из дому, как мы начинали сходить с ума, хохоча над собственной выдумкой. Совершенно не опасаясь никого и ничего, мы весело проводили время в соломе моего сарая, все больше и больше сближаясь друг с другом.
Совсем скоро Юра полностью окреп. Как сам он рассказывал, его задело осколком, поэтому иногда все еще побаливала голова, но не более того. А еще он получил ранение в ногу, но видимо ничего серьезного, он нормально передвигался, лишь изредка ее подволакивая. То, что он все время своей реабилитации провел в холоде, даже пошло на пользу, так как это не оставило шанса никаким микробам и бактериям съесть его воспаленную плоть. Наверное, произойди что-то подобное летом, в полной антисанитарии и без нужных медикаментов мне вряд ли удалось спасти Юргена. Я как-то видела солдата с пораженными гангреной конечностями, это очень страшно и, к сожалению, непоправимо.
А еще, мой немец окреп на столько, что в один из дней, в самый неожиданный момент схватил меня в охапку и повалил в теплую солому, где еще недавно сладко спал.
- Их либе дих, Вася. – Услышала я, но кроме своего имени ничего не поняла, а только разозлилась, что лежу в соломе, совершенно беспомощная, словно перевернутый на спину жук.
- Что, резко русскую речь позабыл, Юрчик? – собравшись с силами, я подпрыгнула словно пружина.
