— Ты же меня не любишь, и я не люблю тебя, — тихо отвечаю я.
— И что?
— Может нам, на самом деле, не стоит жениться, Оливер? — выстреливаю я как пулемет. Если я вот так запросто смогу разорвать нашу помолвку, для моего папы, это тоже не будет проблемой.
Он странно на меня посматривает, а потом начинает хохотать.
— Ты струсила? Позволь мне объяснить тебе, дорогая, слишком поздно давать задний ход.
— Нет, не может быть.
— Ох... ты действительно думаешь, что сможешь уговорить меня разорвать помолвку? К сожалению, я не могу пойти на это.
— Но ты, на самом деле, не хочешь меня.
Он странно улыбается.
— Наоборот, милая Таша, я очень даже хочу тебя.
Я в шоке смотрю на него.
— Нет, ты не хочешь. У тебя полно других женщин.
— Они всего лишь тела. Суки и проститутки. Я с трудом вспоминаю их имена. Нет, Таша Эванофф, ты, однозначно, приз, — он ехидно улыбается. — Я выбираю тебя, чтобы ты стала моей женой и матерью моих детей. — Он берет мое запястье и вдруг очень сильно сжимает.
— Оййййй, мне больно.
Он сжимает еще сильнее, я стискиваю зубы.
— Думаю, так ты поймешь, что наш брак не будет только на бумаге? — насмехается он.
Я смотрю на него нагло, вызывающе.
— Я собираюсь трахать тебя жестко и часто. И сегодня я понял, насколько хочу своим членом проникнуть в твою тугую маленькую п*зду.
Я ахаю от шока.
— И ты сможешь сказать этому русскому мудаку, что его маленький спектакль только что сделал твою жизнь намного сложнее. Скажи ему исчезнуть из поля твоего зрения, потому что я ожидаю верности от своей жены. Поэтому, если у тебя появятся какие-то «умные мысли» завести любовника, должен предупредить, что я пресеку все это жестким кулаком, — я вижу, как он сжимает кулак, этот жест жестокий и распутный.
Я встаю в оборону, так как этой стороны Оливера я никогда не видела.
— Я ясно выразился, или тебе показать, что стоит ожидать?
Я с недоумением не могу отвести от него взгляда, а он хватает меня за бедра и притягивает к себе, его эрекция упирается мне в живот, а руки пытаются задрать вверх мою юбку. Наконец, я прихожу в себя от оцепенения.
— Да, да, я поняла, — быстро произношу я, хотя мой голос дрожит от страха.
Он с такой силой прислоняет мои бедра к себе, что я чуть ли не кричу от боли. Со смешком от отстраняется от меня, я прикрываю глаза, с трудом сглатывая, пытаясь успокоиться. Я открываю глаза, он пялится на меня.
— Ты, на самом деле, очень красивая, Таша. Такая непорочная и чистая.
