— А в каком она выйдет? — внезапно всерьез заинтересовался он.
— Я могу показать. Если ты дашь честное слово не оставлять Гили без моей помощи.
— Хорошо… я его дам. Но поясни мне сначала, почему ты иногда называешь ее Гили?
— Помажь мне язык горчицей, — расстроенно глянула на учителя. — Если я ее так назвала, значит, начала доверять тебе, как проверенным друзьям.
— Спасибо, — помолчав, вздохнул он. — Стало быть, рассказа о том, как познакомилась юная принцесса с не менее юной монашкой, я не услышу никогда?
— Услышишь, — мрачнея, пробормотала я, понимая, при каких обстоятельствах может открыться магистру мое прошлое. — Но, надеюсь, очень нескоро.
К тому времени, как я стану настоящим магом и побываю в Саркане, не раньше. Ну и, разумеется, после того, как герцог Бетдино получит вместо Гили щелчок по носу.
— Надеюсь на обратное, — съязвил он и деловито сообщил: — Хорошо, я не стану менять планов… если Олаф тебя не узнает.
— Танрод, — не удержалась я от смешка, — ты меня точно дурочкой считаешь. Ну как он сможет меня не узнать, если на моем пальце твое кольцо? И если я приду вместе с тобой из своей комнаты?
— Маячок я на время уберу, — судя по загоревшимся азартом глазам магистра, идея устроить эксперимент ему понравилась, — а придешь ты из моего кабинета. Сколько времени тебе нужно — час, два?
— Двадцать минут, — уверенно сообщила я и сама себе отвесила мысленную оплеуху за эту выдавшую меня с головой убежденность.
— Полчаса, — объявил Танрод. — Мы как раз успеем выпить чаю и проводить магистра Доура. И еще мне нужно уговорить Рину… она потребовала расчет.
— Скажи мадам, что я сама ее нанимаю, — буркнула, уже уйдя в мысли о перевоплощении в саму себя. — Мне она не откажет.
— Попробую обойтись без этого, — насупился лорд дознаватель и направился к двери. — Жду тебя в комнате с номером три.
Как пушинку поставил на место стул, отпер засов и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Дочери внезапно разбогатевших золотоискателей и купцов непоколебимо считают основным признаком знатной леди роскошное платье, увешанное драгоценностями. Величайшее заблуждение. Истинная знатность и безупречное воспитание проявляются совсем в ином.
Тонкий вкус и элегантность, деликатность и скромность, естественные и одновременно изящные манеры, а особенно — улыбка. Доброжелательная и учтивая, но в то же время слегка отстраненная и прохладная, как безмолвное предупреждение о запрете на фамильярность и бесцеремонные шутки. Рядом с такими дамами глотают свои пошловатые остроты самые языкастые придворные ловеласы и зеленеют от зависти увешанные бриллиантами юные любовницы и жены стареющих лордов.
