оставила ее, еще не родившуюся, в тайной роще сикомор, поместив до
рождения в ствол дерева. Понимая это, или, вернее, даже не понимая, а
ощущая где-то глубоко в душе, Кравой всеми силами старался усыпить
страхи дочери, отдавая этому маленькому беззащитному существу с
пламенеющими волосами всю свою нерастраченную нежность,
накопившуюся за долгие годы.
Тихо гладя голову дочери, он украдкой взглядывал на нее. Аламнэй, его
кровинка, его маленькая фея, самый верный маленький друг… Точно
почувствовал его взгляд, девочка пошевелилась.
— Пап...
— Что?
— А это правда, что я жила внутри дерева, пока не родилась?
Кравоя точно ведром воды окатили. Он весь напрягся — он и Иштан были
единственными, кто знал историю рождения Аламнэй из ствола сикоморы!
— С чего это ты ты взяла? — осторожно, стараясь сдерживать волнение,
спросил он.
— Соик сказала.
Соик — вот значит как... Надо будет не забыть сказать Иштану насчет
Соик... Может, она и милая девушка, но было бы лучше, чтоб она пореже
появлялась в комнате его дочери, и еще реже говорила о том, чего девочке
не следовало бы знать.
— Соик все выдумала! — твердым голосом ответил Кравой. — Ты — моя
дочь, и дочь своей матери — старшей веллары Рас-Сильвана. При чем
здесь какое-то дерево?
— Вот и я у нее то же самое спросила, — вздохнула Аламнэй.
— И что же она ответила?
— Она ответила, что и сама не знает…
— Что ж, я так и думал! Она просто выдумала все это — предлагаю забыть
эту историю. Согласна со мной?
Эльфина подняла лицо и, заулыбавшись, закивала, потом улеглась боком
на колени Кравою и затихла, точно пригревшийся зверек.
— Пап…
— Что?
— Почеши мне спинку.
Кравой улыбнулся, положил руку на хрупкую, с тоненьким выпирающим
позвоночником спину эльфины.
— Здесь?..
— Угу…
Почувствовав ласку, малышка блаженно зажмурилась и устроилась
поудобнее у него на коленях. Однако ее спокойствия хватило лишь на
пару минут. Когда они прошли, она шевельнула головой, точно
проснувшаяся птичка.
— Пап!
— Ну что?
— Расскажи мне о маме...
Рука Кравоя, почесывающая спину девочки, замерла.
— О маме?..
— Да, о маме! Где она?
Солнечный эльф тихо вздохнул, тщетно пытаясь скрыть от дочери свою
грусть.
— В мире-без-времени, мое перышко...
— Она умерла, да?
Ему понадобилось несколько секунд, чтобы выдавить из себя ответ — он
чувствовал, как что-то вдруг больно дернулось в самой глубине его тела.
— Да...
— А почему она умерла?
— Потому что она так решила.
Аламнэй быстро села, сбросив руку отца.
— Решила меня бросить?!
