— Но это же переворот в науке! — воскликнул Кедрин с отчаянием. — Стоит же рискнуть! Или не стоит?..
— По-моему, смысл есть, — милостиво утешил его Расторгуев. — Так что одиночная камера для победителей тебе не светит. Я составлю тебе в ней весёлую компанию!
— Ты тоже чувствуешь, что нам повезёт?!. — опять загорелся неугасимый холерик Жорка.
— Да… Интуиция… Что-то витает в воздухе… Витает, но в руки пока не даётся…
— Тогда прямо сейчас и начинаем! — решительно сказал Кедрин. — Я беру всю инициативу на себя и максимальную ответственность — тоже! В конце концов, ты отпускник и тебя здесь попросту нет! А сверхурочные работы у нас пока ещё никто не отменял! И я в некотором смысле заместитель начальника лаборатории!
Жорка ребром ладони энергично рубанул воздух перед собой, точно рассекая какую-то невидимую преграду на его пути к Истине, и пошёл к банку программ…
***
…За окнами лаборатории уже темнело. Они сидели перед рассыпанными по столу ещё мокрыми фотографиями с туннельного микроскопа, и оба уныло молчали.
— Да-а-а… — сказал наконец Жорка, первым нарушив застоявшуюся тишину. — Это опять же надо видеть…
Он достал из стола первую пачку снимков и веером разбросал их на свободном месте.
— Интересно, как они там всё это делают?.. — в голосе его была тоска питекантропа, умеющего изготавливать из окружающего его вещества лишь сучковатые дубинки.
— По-видимому, методом сгущения полей, — предположил Расторгуев. — Другого способа я просто не нахожу в мозгах.
— А этот? — Кедрин нахмурил мохнатые брови. — Этот ты себе представляешь?..
— Хотя бы гипотетически? Без технических деталей? Тоже с превеликим трудом.
Жорка надрывно вздохнул.
— Я думаю, надо попробовать ещё раз. Энергии осталось ещё много, так что нам должно хватить.
— На что?.. — Расторгуев округлил глаза.
— На то, чтобы расколоть и её. Посмотрим, из чего конкретно состоит она сама. У нас с тобой уже такой богатый рабочий материал, что все физики Земли бросят остальное и займутся только этим! А если мы ещё что-то подобное добавим…
— Ты хочешь превратить точную науку в дурдом? — хмуро спросил Расторгуев. — Тебе это почти удалось! Мы с тобой совсем не тем занимаемся, милый Жорж. Надо получать ответы, а мы вместо этого задаём самим себе всё новые вопросы.
— В тебе рассудительно говорит голый теоретик, — не глядя, парировал Костин. — А во мне дико вопит голодный практик! И больше прав он. Во все времена наука сначала где-то что-то видела, а уже потом пыталась в этом абы как-то разобраться.
