«Вось, сдается, и диплом вам, мастера культуры и спорта. Ансамблем для бюрократов, ослов, котов, петухов и трубы в дуру…» Впрочем, тому подобные аллюзии Змитер на свои цифровые скрижали не заносил.
В отношении музыкальных и спортивных талантов, их ярых громкоголосых поклонников, он довольно безразличен, полагая весь этот тщеславный народный сумбур неизбежным шумовым фоном, звуковым сопровождением городской жизни. Когда они ему нимало не мешали, находясь где-то вдалеке, он и не вспоминает о них. Разве лишь профессионально, как сейчас, в аналоге иллюстрации к далеко идущим экономическим заключениям или ради политических выводов.
Аналогично Змитер Дымкин с либерализмом пополам воспринимал участников каких-либо массовых мероприятий. Будь то народные гуляния по президентским праздникам либо оппозиционные митинги, он старается взирать на суетливо праздную толчею в истовой отстраненности и отрешенности профессионала. Положа руку на сердце, он изредка признавал: вовсе не всегда это у него выходит демократически. В газетной суете сует…
* * *
Наутро Змитер проснулся, встал, словно с тяжкого похмелья. Сплошь и рядом такое с ним случается после вдохновенной напряженной работы далеко за полночь. Хотя это легко поправимо. Достаточно лишь взбодриться кружкой быстрорастворимого кофеина, а затем дать телу и душе необходимые им физические нагрузки. Что Змитер и сделал гимнастически. На славу, с расстановкой, чувствительно разминал, проминал организм индивидуальным комплексом динамических и статических упражнений, предназначенных для военных летчиков, космонавтов и спецназовцев, в естестве не имеющих под рукой надлежащих тренажеров.
Далее, естественно, от хорошо означенного местожительства последовал свободный променад по субботнему рабочему плану. Благо оно всем, и нам и вам, коли хорошенько пройтись пешочком. Моцион и терренкур подразумеваются, когда суббота благовестно для человека, но не он для нее припускает отдыхать во все тяжкие на воле с чистой совестью по завершению служилого рабства пяти распроклятых дней в неделю. К нашему герою последнее и вмале не относится, если работа для него ― праздник свободы творчества. Зато официальные праздничные или выходные дни нет-нет да бывают рабочими журналистскими буднями.
Змитер Дымкин сбежал вниз, вышел на улицу Ильича, миновал модную одежную лавку, благодушно ругнулся на мебельный фургон, нахально перегородивший тротуар у жилого подъезда, заскочил в кафетерий перекусить парой бутербродов и дальше не торопясь зашагал на прогулку. Пересек центровую Паниковку, где на одной оси, символично и контрастно, располагаются белорусский драмтеатр Янки Купалы, картинный общественный сортир и саркофаг резиденции президента Луки. Поблизости, выходит на проспект, к ним примыкает в запустении забытая парадная трибуна партийно-советской эпохи. Змитер тоже на нее посмотрел, рассудительно приценился на предмет дальнейшего упоминания в тексте и в контексте. Точь так же взглянул на танковый памятник слева и фундаментально конструктивистское здание Дома офицеров.
