Диктатор | страница 48



- Напал на вражеский арьергард, - сообщил Павел. - Огрызаются свирепо, но мы их тесним. Надеюсь, это облегчит твое положение.

Облегчение было лишь в том, что упавший дух моих солдат немного возрос. Но командование родеров и не подумало перемещать хотя бы толику своих солдат к арьергарду. Оно с тем же упорством разметывало преградившие дорогу заслоны. Но если и раньше мы ожесточенно сопротивлялись, то сейчас сопротивлялись больше, чем ожесточенно - яростно. Продвижение врага замедлилось, Я кидал взгляды на небо - появилась надежда, что до захода солнца мы продержимся.

А когда солнце стало склоняться, над холмами пронесся тяжкий грохот. Большие электроорудия начали свою партию в боевой игре. Полки Гамова подошли в район сражения. Всего полчаса понадобилось командованию родеров, чтобы понять, что дальнейшее сопротивление равнозначно полной гибели. Громкоговорители разнесли приказ - всем солдатам и офицерам сдавать оружие.

Я поспешил к Гамову.

- Отлично сражались, Андрей! - впервые со дня нашего военного общения он назвал меня по имени. - Как я тревожился, что конвой прорвет наши заслоны! Теперь идемте смотреть освобожденных пленных.

По дороге к нам присоединился Прищепа.

- Идиоты! - весело сказал он о родерах. - Больше трети своих сил в самый разгар боя оставили сторожить пленных, когда каждый солдат был так нужен. Правда, пленные заволновались и, если бы их не держали под дулами импульсаторов, кинулись бы в драку. - Он протянул руку. - Давай, Андрей.

- Что давать? - не понял я.

- То самое, что я тебе вручил по случаю чрезвычайных событий. Тебе не только не положено знать, что это такое, но и запрещается хранить у себя, когда этих событий нет.

Я возвратил передатчик.

А затем была встреча с освобожденными пленными. Я устал отвечать на приветствия, жать руки и обнимать, а еще больше устал от того, что обнимали и целовали меня. Гамов сказал Павлу:

- Проверьте состояние освобожденных. Здоровые поступают под команду своих офицеров, больных - к врачам. Мы с майором едем к вашему отцу.

В палатке генерала Прищепы, кроме наших, собрались освобожденные офицеры дивизии «Золотые крылья». Я увидел и командира ее - Филиппа Коркина, массивного генерала с желтым лицом: он жестоко пострадал от ран вибрации, правая рука висела, ноги тоже не отошли, он охал каждый раз, как приходилось двигать ногой. Коркин рассказывал, как посылал в ставку радиограмму за радиограммой и на все мольбы о подмоге маршал Комлин отвечал одно: «Помощи в ближайшее время оказать не можем. Берите пример с героев «Стального тарана», мужественно отбивающих на Барте непрерывные атаки врага!»