Я закрыл глаза. Надо было подумать. И думать быстро. Этот человек не дурак.
— Что вы сделали с моим грузом? — тяжело спросил он.
— Привез ваш груз сюда, — ответил я, и голос мой прозвучал глухо, словно кто-то говорил у меня в голове.
— Зачем вы открывали его?
— Я не открывал его, — соврал я.
— А кто снял таможенную оплетку? Таможня всегда обвязывает груз проволокой.
— Там сняли, в Триполи.
— А зачем вы оставили в Триполи Юсуфа и вашего друга?
Тут надо бы как следует все продумать, самым тщательным образом. Это все равно что вызубрить энциклопедию. Я наклонил голову, в сторону от лампы. Мне сейчас любой свет был ярок. Но когда я закрыл глаза, в них засверкало ещё ярче.
— Своего второго пилота я оставил, потому что не хотел втягивать его в это дело. Он никогда не прикасался раньше к оружию, и я не хотел, чтобы он это начинал. А Юсуфа — Юсуфа я оставил потому, что он угрожал мне. В моем же самолете. Пистолетом. Мне никто никогда не угрожал — в моем самолете. Никогда.
Ну вот, сказал-таки. И с безупречной дикцией. Я улыбнулся в пол, своим ногам, разбросанным передо мною. Они уходили так далеко, насколько я мог видеть, насколько далеко долетал мой голос.
Я слышал какой-то голос, но не мог понять, что он говорит. Я мог повторить слова, но не мог понять их значения. Они доносились откуда-то из тумана, из-за света лампы.
— Там было ещё кое-что помимо оружия. Где оно? Где?
Я попытался улыбнуться в ответ на голос, показать, что я пытаюсь улыбнуться. Но голова свалилась вперед, увлекая за собой тело. Когда я падал, было так чудесно, никакой боли. Соприкосновение с полом все испортило. Но после этого все исчезло.
Я разбился.
Почему? Может, при взлете что-то случилось с двигателями? Иначе этого не случилось бы. Я очень хороший пилот.
Раздалось слабое потрескивание. При взлете я был с полными баками. Это же пожар!
Я попытался приподнять голову. Это доставило мне боль. Боль прошила все тело. Но когда она спала, то я проснулся и понял, что я не в «Дакоте». Откуда же тогда пожар? Я видел перед собой свою вытянутую руку, ногти, скребущие по бетону — это когда я пытался схватиться за ручки приборов, которых здесь не было.
Мне удалось подтащить руку и очень осторожно приподняться на одном локте, хотя на это ушло немало времени. Помимо воли я оценил помещение, в котором нахожусь.
Оно было площадью примерно в восемь квадратных футов, высотой в семь футов, сделанное из глинобитного кирпича, с грубым бетонным полом. Через крошечное зарешеченное окошко в стене сюда проникал свет. Напротив этой стены находилась дверь, толстая деревянная дверь с маленьким отверстием. С моей стороны на двери не было никакой ручки.
