— Кое-что.
— А вы о них ничего не слышали?
Я развел руками.
— Пока что нет. Но я много мотаюсь в этих местах. — Я хитро посмотрел на него. — Конечно, если я даже наткнусь на них, я их не узнаю.
— За это будет вознаграждение, — заметил он.
— Да? И сколько? — изобразил я интерес.
Он вгляделся в мое лицо, потом губы его недовольно изогнулись. Я для него был ещё одним попрошайкой с вытянутой рукой. Он равнодушно пожал плечами.
— Я могу предложить небольшой процент. А стоят они свыше четверти миллиона фунтов стерлингов.
Подошел Хертер, косо взглянул на меня и уселся на водительское место.
— А я слышал, — сказал я навабу, — что они стоят миллион и больше.
Наваб дернулся, но быстро овладел собой.
— Командир, вы здорово разбираетесь в сокровищах?
— Однажды я познакомился с девушкой, у которой в ушах — лунный камень.
В темноте раздалась бриллиантовый смех мисс Браун. Наваб хмуро посмотрел на меня и откинулся на спинку сиденья, что-то бросив Хертеру.
Автомобиль резко взял с места, чуть не увезя мою руку.
Вот они проехали мимо автозаправщиков, под огнями фонарей у входа в ангар и исчезли в темноте. За спиной подошел Роджерс.
— Ты даже не поцеловал её на прощание, — ввернул он.
— А почему «на прощание»? Откуда ты знаешь, может, она будет ждать, что я взберусь к ней через окно с гитарой в зубах?
— Смотри не напорись на наваба, — посоветовал он с ухмылкой.
— Он всегда успеет поиграть на гитаре. — Я окинул взглядом пустую площадку. — Заправь баки. Завтра улетаем. Увидимся в отеле.
Я пошел в диспетчерскую вышку, намереваясь быть приятным любому там. Меня стали расспрашивать насчет посадки на Саксосе, и я попросил прощения за карбюраторы на самолетах «Эйркарго» и сослался на указания наваба. Ушел я, получив предупреждение. Я расплатился за стоянку и утреннее обслуживание, а также за топливо, которым нас заправляли в данный момент, потом принялся за телефонные звонки.
Часть моего радушного настроения испарилась после того, как я убил много времени, чтобы прорваться через афинскую телефонную сеть. Но мне повезло: я дозвонился в конце концов до Микиса. Это был редкий вечер, когда тот был на месте, а не в ночных заведениях, и ещё более редкий, когда он не карабкался в какое-нибудь окно с розами в зубах.
Вначале мы обменялись фразами о том, как нам приятно слышать друг друга, а затем я сказал:
— Мики, старина. Я как следует подумал. Вчера я немножко поторопился. Я возьму этот груз в Триполи.
