— В это, — подчеркнуто сказал я, — я верю. И как, ты сказал, его звали?
— Я не говорил. Но звали его Моррисон. Это был бывший лейтенант, военный летчик.
Я покачал головой.
— Такого не знал. Ты говоришь, это произошло десять-двенадцать лет назад?
Кен кивнул, несколько энергичнее, чем требовал случай. Пот выступил у него на лбу, но он этого уже не чувствовал.
— Потом все это сломали, переплавили, камням дали другую огранку, предположил я. — Наваб может смотреть на свои сокровища и не узнавать их. Бейрут для этого отличное место. Ты ведь там бывал, ты, вроде, говорил, да? Через Бейрут проходит много краденых сокровищ, только хозяевам их потом не узнать.
Кен отрицательно покачал головой, и снова слишком энергично.
— В принципе ты прав, друг Ястребиный Глаз, но ты неправ в конкретном случае. Пару месяцев назад наваб вернул себе два-три предмета из тех ящиков, причем в неизменном виде. Один из его людей купил их в Бейруте. Не спрашивай меня, как его превосходительство узнал их при той уйме, что у него есть в доме, но он узнал. И с этого момента началась охота.
— А что привело вас в Афины? — поинтересовался Роджерс.
— Из Бейрута пришел сигнал, — ответил Кен. — От… — Но Кен не сказал, от кого.
Я не заметил, как она подошла, и увидел мисс Ширли Бёрт, только когда она остановилась возле Роджерса. Его она словно не заметила, а стала разглядывать нас с Кеном. Длинные черные волосы Кена намокли и свисали на уши, по лицу тек пот, рубашку он расстегнул ещё на одну пуговицу, а рукава засучил. И я уже успел расстегнуть ворот рубашки, пиджак был у меня нараспашку, ремень ослаблен.
Все это казалось довольно естественным, но я видел, какое впечатление это производило на нее.
— Господи, — произнесла она, — муссон прошел.
— Тебе «мартини»? — невозмутимо спросил Кен.
— Старые фронтовые дружки, — недовольно фыркнула она.
Я допил остатки и слез со стула.
— Думаю, мне лучше пойти, — предположил я.
— Только после того, как он уляжется в постель, — проворчала мисс Бёрт.
Я хотел было сказать, что она сама вполне способна справиться с этой задачей, но потом счел за благо промолчать. Я продолжал стоять, более или менее прямо, и ноги держали меня более или менее надежно.
Кен взглянул на меня, разочарованно изогнул брови и сполз со стула. Став на пол, он покачнулся. Это, похоже, удивило его.
Я было сделал движение поддержать его, если ему понадобится — и если я смог бы. Но Кен дернулся, выпрямился, провел рукой по лбу и убрал волосы с глаз.
