Риордан ещё минуту подержал снимки в руке, потом сложил их и засунул обратно в конверт вместе с заполненным протоколом и отпечатанным рапортом. Конверт бросил на край письменного стола. Значит это был несчастный случай, с тяжелыми последствиями для красивой девушки и, разумеется, ещё более жестокими для молодого, интересного Роберта Кука с Гавайских островов, которому было для чего жить, хотя бы для этой молодой красивой девушки.
Риордан опять вздохнул и покачал головой, потому что в рапорте что-то было не так, и он никак не мог понять, что именно. Вначале решил, что перечитает ещё раз, но потом решил, что уличным движением сыт по горло.
В кабинет вошел Дондеро, осторожно неся в каждой руке по стаканчику кофе.
– Кофе очень черный и очень сладкий, – сообщил он и поставил один стаканчик перед Риорданом. Приятельски подмигнул. – Хотя после вчерашнего ты его не заслуживаешь.
– За вчерашнее приношу извинения, – сказал Риордан, даже не стараясь, чтобы это чувствовалось по тону. Что-то вертелось у него в голове, и он до сих пор не мог понять, что. Взял стаканчик, отхлебнул, поморщился и испытующе взглянул на Дондеро.
– Почему они не кладут в эту штуку хоть чуточку кофе?
– Боятся испортить кипяченую воду, – доброжелательно объяснил Дондеро и вернулся к событиям прошлого вечера.
– Не воспринимай этого так трагически, Джим, – доверительно сказал он. – Не беспокойся за Джейн. Она все простит.
Риордан нахмурился.
– В ней только половина неприятностей.
– А вторая половина?
Лейтенант швырнул конверт с рапортом Уилкинсона через стол в сторону Дондеро.
– Вот и вторая.
Дондеро отодвинул кофе, сел верхом на стул и вытащил из конверта все бумаги.
– Ну и что? Это дело дорожной полиции.
– Прочти.
Дондеро пожал плечами и занялся бумагами.
– Ну и что?
– Мне это не нравится.
– Почему?
– Не знаю. Просто не нравится.
– И не должно нравиться. Это не твой вопрос. Разве что не считать это несчастным случаем, – но оснований нет… Я десять лет проработал у транспортников. Уилкинс бы не ошибся. Он в своем деле бог, и ты, Джим, это знаешь.
– Да.
– Не знаю, мне это дело кажется ясным, как божий день.
– Даже слишком ясным, тебе не кажется? Вот почему оно мне и не нравится. Понимаешь, автомобиль ведь тоже оружие, смертоносное оружие, разрешенное законом, и я часто спрашиваю себя, сколько людей, погибших под колесами, на самом деле были хладнокровно убиты. Только это никогда не докажешь.
– Не сходи с ума, Джим… Мне кажется…
