Бейрутцы с недовольным ворчанием убрали оружие и потащили убитых туда, где их ждали лошади. Жак, убедившись, что опасность миновала, выскочил из укрытия.
— Что ты с Ибелинами не поделил? — убедившись, что рыцарь цел и невредим, спросил Гийом.
— Этот Жан Старый с племянничком слишком много о себе возомнили, — проворчал недовольно Робер и, вскинув глаза на Жака, гневно заорал: — Виллан! Ты оруженосец или нет? Что с Ветром?
— Да не переживай так, сир! Конь ко мне прибежал — вон он, жив и здоров. — Жак махнул рукой в сторону расщелины. Дестриер, услыхав свое имя, словно в подтверждение того, что все сказанное — чистая правда, коротко заржал.
Достославный сир де Мерлан набрал в легкие побольше воздуху, чтобы прочитать оруженосцу короткую нравоучительную нотацию относительно того, что он должен делать в то время, когда благородный рыцарь сокрушает численно превосходящих врагов, но передумал и, обращаясь к недавним противникам, прокричал:
— Что там с вашим де Монфором?
— Жив! — откликнулся пожилой оруженосец. — Дышит, сволочь, сознание только потерял. Ты, сир рыцарь, его прямехонько в нагрудную пластину приложил…
— Пусть знает, петух, как за опытным воином гоняться! — ответил Робер. — Убивать его я не собирался, если бы захотел, то торчало бы мое копье сейчас у него прямо из забрала.
Бейрутцы соорудили носилки и, укрепив их меж двумя лошадьми, уложили туда своего господина, предварительно сняв с него доспехи. Убитых — рыцаря и сержанта — просто перекинули через коней.
— Силен ты биться, сир Робер, — уважительно произнес Гийом. Остальные тамплиеры, присоединяясь к командиру, одобрительно загудели. — Мы идем маршем в Триполи. Не желаете присоединиться? Тамошнему дому такой воин ой как не помешает…
— Нет, брат Гийом, — ответил, приосанившись от похвал, де Мерлан, — раз уж с Ибелином не поладили, придется скакать в Яффу. У нас теперь там самые важные дела.
Тамплиеры, а вслед за ними и люди Ибелинов уж было приготовились к маршу, как вдруг со стороны Бейрута показалась точка, приближающаяся с невероятной быстротой.
Вскоре точка превратилась во всадника. Это был огромный рыцарь, чьи ноги, вытащи он их из стремян, непременно бы волоклись по земле. С коня, загнанного бешеной скачкой, хлопьями сыпалась пена. Рыцарь несся, словно грозовая туча, размахивая над головой огромной черной булавой.
— Брат Недобитый Скальд? — оторопело спросил Робер. — А ты тут как оказался?
— Они в тебя стреляли? — проорал гигант, на всем скаку осаживая бедное животное. — Всем стоять, бояться, сейчас начнем валить!
