Вот теперь старший брат выронил ружье. Ему показалось, что и его тоже убили, такими мягкими стали руки и ноги, сердца было совсем не слыхать. Икая и всхлипывая опустился на подломившихся ногах. Его вырвало.
— …У брата аж три подружки было, а может, и больше, — проникновенно говорил мальчик. Он сидел на кушетке, целомудренно поставив между собой и девочкой транзистор. — А у меня еще ни одной. И у тебя, наверно, никого не было, так?
— Так.
— Ну, — он запинался от волнения, — вот видишь… Мы, может, последние люди на всей земле. И что дальше будет? Мы ж взрыв устроили пузырям, — в его голосе зазвучала гордость, он-то точно знал, что с оружием в руках выступить против сильного, несправедливого захватчика — это замечательный подвиг. — Может, нас поймают… может, убьют. Да и вообще, мы ж завтра уйдем, а это все равно… я так и не узнаю никогда, как это хорошо…
Комок подкатывал у него к горлу, а от нежности даже щипало в носу. «Что же она, не понимает, что ли?» — изнывал он. Мальчик умолк, не смея поднять на девочку глаза. Она молчала. Перед нею стоял ее кошмар, однажды виденный наяву, но тысячекратно — во сне: женщина на полу корчится от ударов в грудь, в живот, захлебывается криком, а папочка в выходном костюме молотит ее обутыми в выходные ботинки ногами, выкрикивая: «Дрянь! Дрянь! Ты мне всю жизнь искалечила!» «Пусть лучше соблазнит, чем это, — думала девочка. — Ведь ружья нет, а ногами очень больно». Она молчала и ждала, и боялась так, что временами начинала дрожать.
— Дай, чтобы я узнал… — жалобно и совсем уже беспомощно попросил мальчик. «Если скажет: «Нет», — я вот прямо тут же сгорю, — понял он. — Прямо тут же на месте. Даже выскочить не успею…».
— Хорошо, — тихо сказала она.
У него приоткрылся рот, сердце, казалось перестало биться. Зажмурившись, закусив губу, девочка встала. Дрожащими пальцами расстегнула платье на спине и легко смахнула его с себя. Она была худая-худая, отчетливо виднелись все ребрышки, все позвонки. Мальчик, оторопев, следил за ней. Нащупала кушетку, села на нее, потом легла и вытянулась.
Мальчику показалось, что вот сейчас он умрет. На миг пожалел, что она не отказалась. Как-то это, было не так.
— Ты… ты… правда согласна? — выдавил он, едва разлепляя губы.
— Да, — ответила она, не закрывая глаз.
— И ты… не будешь после обижаться и… ну, там?..
— Нет, — ответила она, ведь нужно было говорить и делать все, как хотели ужасные бандиты, вломившиеся на ночь глядя в папочкин дом. — Я буду рада. Ты мне понравился.
