В новом доме разместилось все семейство Бушуевых: Ульяновна, Ананий Северьяныч, маленький Алеша, домработница Катя и Гриша Банный.
Приезд Дениса, как всегда, взбудоражил всю семью.
«Нева» высвистала лодку возле Отважного рано утром. Выехал к пароходу бакенщик Артем и отвез Дениса на берег. Когда Денис покидал пароход, пассажиры еще спали, и Ольга не видела, как и когда Бушуев исчез с «Невы». Сами же они – Ольга и Аркадий Иванович – проехали до Костромы – «Нева» был пароход транзитный – и, пересев в Костроме на дачный пароход «Товарищ», приехали в Отважное лишь в полдень.
Когда Денис подходил к дому, на крыльцо вышла Катя и, заметив его, радостно крикнула:
– Денис Ананьич приехал!
Хорошенькая, оживленная, она стремглав сбежала по ступенькам крыльца, сверкая красными шерстяными чулками, и, взмахнув руками, выпалила:
– С приездом!
– Здравствуй, Катюша, – поздоровался Денис и от избытка чувств звонко поцеловал ее в щеку.
Несмотря на ранний час, вся семья уже была на ногах. Один за другим высыпало на крыльцо все население дома: Ульяновна с Алешей на руках, Ананий Северьяныч, в дверях маячил Гриша Банный. Ананий Северьяныч, в шлепанцах на босу ногу и в новой рубахе, чесал легонько спину и уже покрикивал на Ульяновну, чтобы накрывала сыну на стол.
Бушуев выхватил Алешу из рук Ульяновны, чмокнул в розовую щечку, высоко вскинул его, опустил, опять поцеловал и снова вскинул, тормоша его и тиская.
– Сыночек… Алешенька… сыночек…
– Задушишь сына-то, задушишь… – тихо и счастливо улыбалась Ульяновна.
Бушуев расстегнул пиджак, закутал Алешу, крепко прижал его к груди и заглянул в серые, вдумчивые глаза, внимательно рассматривавшие его. «Манефины глаза-то у тебя, Алешка, Манефины».
– Плакат бы надо… – вздохнул Гриша.
– Какой плакат? – удивился Бушуев.
– Плакат обыкновенный, Денис Ананьевич, лозунг, при въезде в село: «Привет пролетарскому писателю, товарищу Бушуеву, от благодарных односельчан». Примерно так.
– Мелешь ты, Гришенька, чёрт-те что! – возмутился Ананий Северьяныч. – Ты его, Дениска, не слушай. Совсем человек, стало быть с конца на конец, из ума выживает. Намедни лед в ступе толок, ей-бо, толок… Взял с погреба и столок в порошок. Потом выкинул. Пошто? Теперь хочет гроб купить. А спроси его – зачем ему гроб понадобился? – и толком не объяснит.
Гриша рассеянно смотрел на небо, делая вид, что слова Анания Северьяныча вовсе к нему не относятся.
Через час, наскоро приведя себя в порядок и перекусив, Денис Бушуев быстро шагал, с Алешей на руках, в село Спасское, на кладбище. Он давно не был на могиле Манефы.
