Кто-то крикнул:
— Не может спрут этот из воды вылезать!
— Нет, может!
— Не может!
Тотчас площадку заполонили шум, гам и мечущиеся тени. Ральф, не вставая с места, смотрел, и ему казалось, что все с ума посходили. Плетут про зверя, про страх, а того не могут взять в толк, что важней всего — костер. А как только станешь им объяснять, начинают спорить и до разных ужасов добалтываются.
Различив в сумерках робкую белизну рога, он выхватил его у Мориса и стал дуть изо всей мочи. Все смолкли. Саймон подошел и протянул руку к раковине. Необходимость толкала Саймона выступить, но стоять и говорить перед собранием была для него пытка.
— Может, — решился он наконец, — может, зверь этот и есть.
Вокруг неистово заорали, и Ральф встал, потрясенный:
— Саймон — ты? И ты в это веришь?
— Не знаю, — сказал Саймон. Сердце у него совсем зашлось, он задыхался. — Я…
И тут разразилась буря:
— Сиди уж!
— А ну, клади рог!
— Да пошел ты!..
— Умолкни!
Ральф крикнул:
— Дайте ему сказать! У него рог!
— То есть… может… ну… это мы сами.
— Вот полоумный!
Это уж попирал все приличия не стерпевший Хрюша.
Саймон продолжал:
— Может, мы сами, ну…
Саймон растерял все слова в попытках определить главную немощь рода человеческого. И вдруг его осенило:
— Что самое нечистое на свете?
Вместо ответа Джек бросил в обалделую тишину непристойное слово.
Разрядка пришла как оргазм. Те малыши, которые успели снова забраться на кувыркалку, радостно поплюхались в траву. И взревели ликующие охотники.
Хохот больно ударил Саймона и разбил его решимость вдребезги. Саймон сжался и сел.
Наконец все снова затихли. Кто-то, не попросивши рог, сказал:
— Может, это он про духов разных.
Ральф поднял рог и вглядывался в сумрак. Всего светлей был бледный берег. Малыши как будто подобрались ближе? Ну да, конечно, сжались в кучку на траве посередке. От порыва ветра разворчались пальмы, и шум резко и заметно врубился в темноту и тишину. Два серых ствола терлись друг о дружку с мерзким скрипом, которого днем не замечал никто.
Хрюша взял рог из рук Ральфа. Голос Хрюши звенел негодованьем:
— Не верю я в никаких духов!
Джек тоже вскочил, почему-то ужасно злой.
— Какое кому дело, во что ты веришь, Жирняй!
— У меня рог!
Послышались звуки схватки, рог заметался во тьме.
— А ну положь сюда рог!
Ральф бросился их разнимать, получил по животу, вырвал рог из чьих-то рук и сел, задыхаясь.
— Ну, хватит этих разговоров про духов. Давайте отложим до утра.
Тут вмешался приглушенный и неизвестно чей голос:
