Хоть розой назови ее, хоть нет.
Ромео под любым названьем был бы
Тем верхом совершенств, какой он есть.
В голосе и лице появилась радость, и Джульетта, забыв о том, что говорит она для себя и до этого высказывающая свои заветные мысли тихо, громко, словно делясь с любимым найденным решением, воскликнула:
Зовись иначе, как-нибудь, Ромео,
И всю меня бери тогда взамен!
И так по-женски она это сказала, и так по-женски разрешила душевный конфликт, что все представители сильного пола, находящиеся в зале, невольно заулыбались, даже парень, играющий Ромео.
— Стоп! Это что еще за мина снисходительного превосходства на лице влюбленного! — сердито закричал мастер. — Ты должен быть сам глупо счастлив, — отчитывал студента человек, только за минуту до этого сидевший с таким же выражением лица и тоже, несмотря на опыт и возраст, поддавшийся игре будущей актрисы. Поймав себя на этом, он не стал требовать повторения сцены. Может быть, потому, что ему не хотелось разрушать того очарования, которое могло бы не повториться во второй раз, а может быть, потому, что он понимал своего студента, он добавил: — Все, на сегодня закончили, гуляйте, живите, — он махнул рукой в сторону окна.
— Ольга, молодец! Браво, подружка! Класс, Ольга! — радовались успеху сокурсники, окружив Ольгу.
— Да, Преображенская, вы хорошо поняли Шекспира, — сказал коротко мастер и вышел первым из аудитории.
— Даже сам мэтр признал, — подняв палец, сказал парень, играющий Ромео. — А в его устах, скупых на похвалу, это признание таланта. А я и сам вдруг в тебе внезапно увидел…
— Алик, ты скоро? — капризно спросила, подходя к ним, Вика.
— Прости, Викуля, — парень широко улыбнулся ей и обнял, притянув к себе. — Не сердись, я помню все свои обещания и сейчас же начну их осуществлять.
Он повернулся к Ольге, забыв о недоговоренной фразе, и бросил:
— Пока! — И красиво и легко подхватил свою сумку, отобрал сумку у Вики, и пара, обнявшись, покинула аудиторию вместе со всеми.
Студенты разошлись, а Ольга все еще продолжала стоять, и в глазах ее еще стояли слезы. Не ее слезы и не оттого, что самый красивый парень актерского отделения, гордость курса и мечта всех девушек, ушел с ее лучшей подругой, а не с ней, а она для него так мало значит, что он фразу забывает договорить. Это были слезы Джульетты, не горькие, мимолетные, появившиеся в тот момент, когда возникли лишь первые трудности, которые еще можно было решить. «Вы хорошо поняли Шекспира», — звучало у Ольги в ушах, и чужое чувство, чувство Джульетты, начало вытесняться ее собственной, настоящей радостью. Ольга прищурилась, смаргивая слезы, и вдруг увидела радугу сквозь слезинку, на которую падал лучик света.
