Осколки зеркала моей взрослой жизни | страница 46



Это – самое лучшее протеже,
И нету других у вас альтернатив.
А если этот долгий путь вам не по нраву,
Не тратьте время для хода по судам.
Будет жить в жилье пригодном лишь тот, кто правит:
Вам этот путь все равно не по зубам.

В пух и прах (Итоги #38)

Старинный город Арзамас
Нас снова стариной потряс:
Гусиная столетняя столица
В который раз уж ими вновь гордится.
Они шли к царскому столу
По лугу, гравию, стеклу.
И чтоб они не стерли свои лапки,
Им из смолы с песком лепили тапки.
Смола была горячая,
Гусь – птица немудрящая.
И гуси шли по ней пешком сначала,
Затем песок им делал покрывало.
А гуси – славные бойцы,
К тому ж ревнивые самцы.
Без самочек они не будут драться:
Гусь верен самочке – такая цаца.
Как увлекателен был бой,
И честен он своей борьбой.
Летят в пылу на поле пух и перья.
Ох, как мы любим слово «развлеченье».

Журчит, поет ручей моей души

Журчит, поет ручей моей души!
А я шепчу ему: «Шум приглуши!
Не делай глупых ты поступков, –
Иль ждешь ты золоченых кубков?
Тебя я останавливал не раз,
А ты же делаешь все напоказ.
Ты что, прославиться все хочешь?
А ты не ждешь…». Он хохочет.
Ну, назовите мне хоть одного,
Чтоб не мечтал о том моменте, –
Чтоб не возвысился он оттого,
Что получал он комплименты?
И такова душа любого.
И сколько ты не исправляй ее,
Женатого иль холостого,
В ней не исправишь ровно ничего.
Когда ж ты отдал Богу душу,
Душа ответ пред Ним должна держать.
Я не уверен – это сдюжу…
Я получу не лучший аттестат.
Я сплю теперь, – во сне борюсь с тобой.
Мне кажется, что я осужден.
А утром вновь кидаюсь с нею в бой,
Но понимаю, что уже смятен.

Канул ли в Лету мир голубятен?

Ушел ли в Лету мир голубятен:
Хлопков птиц крыльев при взлете целых стай?
Он был фанатам блажным понятен,
Которым часто мы докучали встарь.
Он как в себе уверен в этих птицах.
Он постоянный их подопечный.
Поведать о прекрасных голубицах
Готов не всякому он встречному.
Он целый день стоит у птичьей клетки,
О них заботы на его руках.
Они взлетают – им он машет кепкой,
Одет небрежно, в старых башмаках.
Нам этот дивный мир простым неведом,
Хотелось нам его всегда понять:
Ну почему такой он непоседа?
Лишь на пернатых его зоркий взгляд.

Какова жизнь – и песни таковы

Я не жалею, что жил восемь лет в блокаде.
Быть может, жили б мы сейчас «за христа ради» –
Как там живут сейчас интеллигенты…
Их жизнью сам пожив, даю фрагменты.
Социализм работал из истины такой:[13]
Когда народу там было «хорошо»,
Считали «на нос» живущему набор простой,
А кто-то деньги утаивал в мешок.