Старик, услышав его слова, сжал зубы и прошипел:
— Я создал тебя, Оливер. Уже в двадцать пять ты стал членом штаба, самым молодым. Многие в твоем возрасте тогда гнили с оружием в руках на передовой, а ты трахал девок и изредка выезжал в рейды.
— Ты прекрасно знаешь, насколько сложно отправлять людей на смерть! — Оливер еле сдержался и почти сорвался на крик. — Знаешь, сколько умерло по моей вине? Изза моих ошибок и решений? Я перестал считать на третьей тысяче, Мэтт! И если ты можешь спокойно спать по ночам, отправляя молодых мальчишек с древними карабинами в руках на смерть, то я не могу! Больше не могу! У нас нет ничего против солдат в полной амуниции! Их даже не всегда крупнокалиберные пулеметы берут, а после восстановления производства боевых дронов мы оказались в полной жопе! Нет, Мэтт, спасибо!
— То есть ты, когда прижало, решил сбежать, да, Оливер? Бросить этих неопытных мальчишек, бросить боевых товарищей, отказаться от всего, во что верил, и закончить свою жизнь с пером в боку в этом Гетто? Да? — Командир тоже начал кричать в ответ. — Да?!
— Я не хочу быть больше убийцей, Мэтт.
— Убийцей?! Ты маньяк, Оливер, ты гребаный маньяк! Напомнить, что ты сделал с обозом, идущим под конвоем в новую Столицу, лет двадцать пять назад? Когда только был принят в штаб? Сколько там было женщин и детей, Оливер?! — орал командир.
Повисла тишина.
— Три сотни человек плюс две дюжины бойцов сопровождения, — тихо ответил тот.
— Да, именно. И ты, именно ты, не я, приказал экономить патроны после того, как сопровождение было перебито. Ты и твой отряд зарезали и забили прикладами три сотни человек! Половина бойцов потом тронулась умом, а тебе хоть бы что! А теперь ты говоришь, что устал?!
— Ты не прав, Мэтт.
— В чем же?!
— Не хоть бы что.
Командир вскочил со своего кресла и подошел к Оливеру, со злобой глядя на него:
— Ах, совесть мучает? Так вот, мой друг, то, что происходит сейчас, по сравнению с тем обозом — детский лепет.
Оливер не до конца понимал, что происходит и почему обычно спокойный и рассудительный Мэтт сейчас так заведен. Единственное, что он нашелся сделать, — сложить руки в замок и уставиться на свои пальцы.
— Что ты имеешь в виду? — не поднимая головы, спросил он Мэтта.
Командир мгновенно растерял все свою воинственность и устало провел ладонью по лицу.
— Грядет война, Оливер, полномасштабная война. Опять. Именно поэтому я искал тебя последний год, но не для того, чтобы казнить как дезертира. Хотя и стоило бы подвесить тебя на столбе за яйца. Правительственные войска получили тотальное преимущество — оружие. Оружие, Оливер, с которым мы не можем справиться стандартными методами.
