Выйдя из номера, Бирюлев поспешил к лестнице. Он задумался и едва не смел Червинского — тот как раз спускался с третьего этажа.
Сыщик разозлился:
— Вы за мной шпионите?
Его, несомненно, привели сюда амурные дела с барышней, которую нужно держать в секрете.
— А может, это вы за мной следите? — возразил репортер.
Не отвечая, Червинский быстро двинулся дальше. Бирюлев пустился за ним:
— Погодите! Я как раз шел к вам.
— Не могли подождать в участке? Не утерпели? — сегодня сыщик пребывал в крайне скверном расположении. — Ваше любопытство точно не доведет до добра. Должны же вы хоть немного понимать, что причиняете вред?
— Не стоит так кипятиться, — усмехнулся репортер. — Не первая ваша тайна.
Червинский резко остановился — Бирюлев чуть не влетел в него снова.
— Нет. Не понимаете. Идемте в участок. Вам совершенно незачем здесь находиться.
— Ну, тут уж не вам решать…
Сыщик скривился.
— Вы намерены испортить все как раз сейчас, когда у нас наконец-то возникли зацепки?
— О чем вы?
Наверху заскрипели ступеньки.
Червинский втянул губы внутрь, оттопырив щеки — как всегда, когда его что-то волновало. Взял репортера под руку, повлек вниз.
— Поговорим позже.
Тот кивнул и понимающе улыбнулся.
— Георгий Сергеевич, ваша почта! — окликнул портье.
Бирюлев освободился:
— Надеюсь, по тому вопросу, что я и хотел с вами обсудить.
— Так вы пришли не за мной? — с явным облегчением уточнил Червинский. — Вы что, сами здесь остановились?
Репортер пожал плечами. Он только сейчас сообразил, что прежде не сообщал сыщику адрес, по которому прятался от Ирины.
Письмо и впрямь было от вчерашнего собеседника — больше ни от кого другого и не могло — но Бирюлев не успел его вскрыть.
В холл спустилась вовсе не барышня легких нравов, как ожидалось. Это оказался рабочий — тот самый, худой и долговязый, которого Червинский не так давно избивал в участке. Вроде бы он представился Веселовым.
На сей раз все встало на свои места.
Доносчик, похоже, тоже узнал репортера. Он замер, растерянно посмотрел сперва на него, потом на сыщика, и громко высморкался в ладонь.
— Дурак, — вполголоса, но отчетливо произнес Червинский.
Рабочий вновь скрылся на лестнице. Сыщик последовал за ним. Не отстал и Бирюлев — его вдруг переполнил озорной интерес.
Быстро поднялись цепочкой на третий этаж, вошли в номер — куда хуже и теснее, чем занимал репортер.
— Я сказал: посиди! Подожди! Выкури несколько папирос! Куда тебя понесло? — взвился, замахиваясь, Червинский.
