Вера прикусила руку — переживала. Однако напрасно: через миг визитер дернулся и отпрянул, ухватившись за бок. Видно, что далеко не новичок — и при том неосмотрителен чрезвычайно.
Освободившись, Легкий отошел подальше, ощупывая шею.
— Вот не ценишь ты дружбу, Алекс. Какой был, такой и остался. А шуток я тоже не люблю. Так что думай, думай… Или получишь девку частями.
— Ну смотри, Легкий.
Злобно, по-звериному, взглянув, тот, кого называли Алексом, вышел вон.
Вера спрыгнула с табуретки и поспешила наружу.
* * *
Свой выбор Легкий сделал, и на сей раз мира не будет. Сначала Алекс выбьет из его человека, где прячут Маруську, а уж затем найдет и своих людей. А там…
Верно говорят: нет хуже врага, чем прежний приятель.
Черт, до чего же больно.
Алекс остановился и схватился за бок. Не слишком глубоко — не смертельно. Но чувствительно.
Вот сукин сын.
Ничего, с единственным бродягой можно справиться и в таком состоянии.
Вот только подлец наверняка назвал лживый адрес. Все равно нужно проверить.
И чего же только хочет Легкий?
Что такое могло оказаться у Алекса, что вдруг бы раньше принадлежало ему?
На ум ничего не шло.
Неважно. Тут уж никаких сделок.
Через несколько шагов Алекс снова сморщился и подошел к мостовой.
Было бы совсем недурно заглянуть к врачевателю — настоящему, а не как в былые времена. Но сначала — шестерка Легкого.
Заприметив пролетку, он сунул пальцы в рот и свистнул, подзывая.
— Куда, барин?
— К рабочим, — морщась, Алекс забрался на сиденье.
Извозчик обернулся:
— Эк тебя порезали.
Алекс схватил мужика за голову и рывком подтянул к себе. Тот округлил глаза и открыл рот, но не издал ни звука.
— Вези!
Приехали. Алекс сунул плату, не считая. Не до того. Судя по воплям извозчика — изрядно переборщил:
— Спаси тебя господь, барин! Век за тебя молиться стану!
Не оглядываясь, Алекс поплелся по улице, высматривая нужный дом.
Незнакомые кварталы. Шумные, вонючие, тесные. Дома по обеим сторонам улицы прижимались друг к другу, грозя вовсе выдавить.
— Зеленая, значит, да? Стой, девка!
Алекс схватил проходящую мимо местную. Та взвизгнула и дернулась.
— Отпусти! У меня ничего нет! — заблажила.
— Да заткнись ты. Чего визжишь? Где тут, в вашем нужнике, улка Зеленая?
— Тут и есть.
— Дом Бехтерева?
Она куда-то махнула.
— Отведешь.
Кивнула и быстро пошла вперед. Алекс, не отпуская ее руки, ковылял следом.
Перед одним из строя неотличимых серых бараков остановились.
— Вот он.
— Ну, иди.
Алекс вошел внутрь. Сыро, затхло, темно — хотя день солнечный. Смердело стухшим от пота бельем и мочой.
