— Что, говоришь, с ней? — прежнее объяснение он прослушал.
— В полицию увели. Дескать — хозяина своего порешила. То бишь, господина Коховского.
Бирюлев смутно вспомнил служанку, которую встретил на пороге дома Старого Леха.
— Его убили невидимые. Как, думаю, и моего отца.
— Вот и я про то же! Матрешка-то не при чем! Но вроде штуку какую-то покраденную у нее нашли.
Что же сказали в полиции про прислугу? Отчего-то сыщики не желали признавать ее причастность к невидимым… Точно: у половины жертв горничных да кухарок на месте не имелось. Якобы. Неизвестно, как обстояло на самом деле. Лично Бирюлев никогда бы не стал верить этим алчным и лживым людям. Прислуга Ирины ухитрялись из-под носа уносить даже ложки.
— Смотри, Аксинья: сбежишь — значит, ты отца и убила.
— Да бог с вами, Георгий Сергеевич! Куда мне бежать? Ох, простите, простите дуру.
Репортер встал с шероховатой табуретки, зацепившись штаниной. Только чудом не порвал. Выходя, едва не ударился головой о низкую потолочную перекладину перед сенями.
— А кухарка вам не нужна? — умоляюще спросила на прощанье Аксинья.
Отказавшись, Бирюлев вернулся в накладный — особенно теперь, когда все источники дохода разом иссякли — гостиничный номер.
Еще какое-то время он сможет продолжать вести привычную жизнь, получив невеликое наследство. А что потом? Переезд в дом отца? Даже о визите туда думать неприятно — слишком свежо в памяти последнее посещение. Назад к Ирине? Вариант ненамного лучше. С каждым днем перспектива встречи с женой удручала все больше — но вечно от нее прятаться не получится.
В газете репортер тоже не показывался с того самого дня, как Титоренко ответил отказом. Бирюлев до сих пор чувствовал себя уязвленным.
В среду он вновь посетил полицию и в очередной раз рассорился с Червинским.
Гадко усмехаясь, сыщик разрешил забрать отца из мертвецкой — вот только, увы, все те гнусные опыты, что над ним проводились, ничего не показали. Тело, и впрямь, пролежало до вскрытия слишком долго.
Незнакомый городовой вытащил разгневанного репортера из кабинета, а потом неожиданно принялся утешать, как дитя:
— Да будет вам… Отыщем мы тех, кто это сделал. Малинкой, поди, потравили, раз следов других нет.
— Чем?
— Смесью водки да морфия. Часто такое у нас случается, вот только обычно господа в себя после приходят. Просыпаются в своих постелях.
Благодарный за то, что в убийстве отца хоть кто-то не сомневается, Бирюлев заметил:
— Червинский-то как раз искать виновных не хочет…
