— Эх, простите, господин, — тот снова направился к двери, видимо, собираясь ее отворить. — Ну, чего? Иди, шельма, и больше не появляйся. Дельных людей не тревожь.
— Да настоящее у меня! Самое, что ни на есть! Он собирал то, что из других стран свозили, — опешив, поспешила оправдаться Матрена.
— Кто — "он"? — спросил господин.
— Хозяин мой… Старый Лех Коховский.
Вислоусый одобрительно кивнул.
— Слыхал про его коллекцию. Авось и впрямь подлинное. Как ты ее из дома-то вытянула?
— Да никак… Помер ведь Старый Лех… Неужто не слышали?
— Помер? Когда?
— Так почти неделю назад, в прошлый вторник. Убили его. Невидимки.
— О, невидимки… Хм. Интересно. Ну так что, покажешь?
Старик, ухмыляясь, двинулся в ее сторону. Ничего особенного: хочет посмотреть… Матрена отступила на шаг, спрятав руки за спину.
Он подошел почти вплотную.
Еще шаг. Успеет ли она отворить запор и выскочить?
Господин толкнул Матрену в угол, и, без особо труда разжав ей пальцы, вытащил то, что они сжимали. Опустив предмет в своей карман, ухмыльнулся:
— Ну, что дальше делать будем, Матрена?
* * *
Пристукивая каблуками по полу, Алекс допивал очередную бутылку.
Ночь он провел в театре, спать не ложился. Выпито — не пересчитать. Обычно хмелел медленно, но тут уже перебор. Нажрался изрядно.
Развезло — подобрел.
В узкой гримерке — не чета Маруськиной — собрались все актеришки.
Щукин — румяный, потный, щеки блестели жиром, как масленый блин — опять разливал вино по стаканам.
— За первый день нашего великого успеха!
Алекс в эту чушь не вникал. Но, судя по восторгам, покривлялись накануне удачно. Маруська, если бы не сбежала, сейчас бы тоже здесь от радости корчилась.
— Кто бы мог подумать, что мы справимся! — рассмеялась над головой Надька Драгунская.
Она сидела на подлокотнике кресла.
— Как это кто? Я! Я всегда говорил: мы — отличный театр! Мы еще покажем этому скучному городу, что такое настоящее искусство! — заливал Щукин.
Уже качался, но языком трепал складно.
— А все спасибо нашему благодетелю! За здоровье нашего основателя — Алексея Иваныча!
— За здоровье!
Стаканы звонко сошлись. Алекс тоже приветственно поднял бутылку и отхлебнул.
Надька все терлась рядом, точно кошка:
— Удивительно — вот так сыграть Ирину! Вы не представляете, что за чудо, когда публика так живо реагирует.
— За наших прекрасных сестер — Драгунскую, Шишкову и Афанасьеву! — снова сообщил Щукин.
— А я ведь госпоже Елене не чета. Даже роль-то ее толком не знала. Так, не более трех раз весь сценарий от начала просматривала. Но нас вызвали на бис!
