— Да как же? Быстро ведь гнали, — оправдывался толстый Демидка, который бы и лошадь ударом кулака уложил, если бы захотел.
— Не наше то дело, Матренушка, — отвечала прачка Лукьяниха. — Наша хата с краю, вестимо.
Еще бы: не их ведь дитя среди дня из дома увели.
И ведь привет передали — что тревожило непониманием. Не значили ли их слова, что готовы вернуть Дуньку в обмен на сверток? Или то всего лишь слепая материнская надежда? Ведь, если так поглядеть, то, хотели бы поменяться — поди, передали бы, где их отыскать.
Скорее, наказали за то, что взяла чужое… Но если все-таки нет?
Что же делать с вещицей? Если Матрена отдаст ее сегодня в полдень, как обещала — не потеряет ли оттого дочь навсегда? А если не отдаст — то вдруг и Дуньке уже не поможет, и остальных выгоды лишит? Штука-то непростая, кому попало не сбудешь. И без того пришлось прежних знакомцев припомнить. Из той давней поры, когда она после смерти бочарника работы не разбирала.
Ох, Дунька, Дунька… Что с ней сейчас?
— Вернется твоя сестрица, — сухо ответила Матрена. — Точно говорю.
— А когда? — заинтересовался сын.
— Скоро. Ты-тут какими судьбами, Улька? Погнали?
Понурив голову, дочь кивнула.
— Прости, мама…
— За что хоть турнули-то?
— Дитенка из колыбели выпала и расшиблась. Я не доглядела. Заснула… Аж не заплатили.
Матрена встала, потянулась — и пошла накрывать на стол. Даже закопченный в пожаре самовар поставила — дочь, как-никак, пришла.
Младших, как обычно, утянуло на улицу, средняя принялась помогать.
— Что Витя? Что Ваня?
— Витька был на неделе, про Ваньку давно не слышно. Не пускают, видать.
— Ясно… Мама, так что с сестрицей? Ты при маленьких говорить не хотела?
Вот упрямая: опять душу бередит. Матрена вздохнула.
— Ты уже знаешь все, что и я.
— Но как же так? Кто они? Отчего избу подожгли?
— Отстань, Улька, — грубо оборвала мать. На сердце стало совсем гадко.
Сели за стол, но ели в молчании. Даже младшие не егозили, вели себя прилично. После Матрена начала собираться.
— Убирать идешь? — спросила средняя.
— Нет, не пойду сегодня. Другое дело есть. Вот что, сбегай-ка ты в город. Знаешь, где рабочие с завода живут?
— Так я же возле их кварталов и служила… Неблизко снова туда идти.
— А ты не ленись. Вот, возьми на извозчика, так и быть, — прачка вынула из стоявшей на полке масленки несколько монет и протянула дочери. — Поспрашивай там квартиру.
— Для кого?
— Для нас.
— Как? Мы уезжаем? А что, если Дуня вернется — ты же сама сказала…
