— Так мне же тогда конец!
— Конец тебе будет, если ты не прыгнешь! Мне просто жаль пачкать обивку машины.
С переднего сиденья Фараон крикнул:
— Не убивайте их или приканчивайте и меня тоже!
— Молчать! — цыкнул на него Бьянко и повторил свой приказ горожанину..
Горожанин привстал и, согнувшись, стал протискиваться к дверце. Он спотыкался о колени двоих французов, которые, упираясь спинами в сиденья, старались приподняться, чтобы его пропустить. Когда он оказался в дверном проеме, Бьянко толкнул его в спину дулом пистолета. Горожанин вывалился наружу, в машину ворвался только его испуганный крик, резкий и короткий, похожий на крик сокола.
Затем Этторе приказал французам:
— Alez!
Оба француза выпрыгнули из машины без звука, один за другим.
Тогда Этторе закрыл дверцу. Он и Бьянко уселись поудобнее на заднем сиденье вместо тех троих, убрали пистолеты и, отдышавшись, полезли в карман за сигаретами.
Бьянко сказал:
— Они уже теперь на берегу.
— Знаешь, — Бьянко, это первое наше с тобой серьезное дело, которое напомнило мне войну, — сказал Этторе.
Фараон обернулся и посмотрел на них. Растрепанные седые волосы падали ему на глаза, полные слез.
Бьянко сказал ему:
— Вот не думал, что ты такой, Фараон.
Фараон ответил ему бессмысленной улыбкой.
VII
— Ты что натворил? — в упор спросила его. мать в тот январский полдень, не дав ему времени закрыть за собой дверь.
Голос ее звучал не слишком грозно, но от неожиданности он вздрогнул так, будто его спрашивал полицейский или судья.
— А что? — спросил он настороженно.
— Приходила к нам эта девушка, Ванда.
— А!.. Зачем?
— Во что, бы то ни стало хотела тебя видеть, спрашивала, где тебя найти, а я теперь редко знаю, куда ты ходишь. Она так нервничала, что ни минуты не могла стоять на месте. Сказала, что пойдет домой, пообедает, а потом опять будет тебя искать. Что вы с ней наделали, с этой Вандой? Какую-нибудь глупость?
— Никогда мы ничего плохого не делали, — ответил он, но тут же вздрогнул, словно от пощечины.
Его ожгло воспоминание об одной ноябрьской ночи, когда он шел по направлению к окружной дороге, где его ждал. грузовик Бьянко, чтобы отвезти на текстильную фабрику в М., а Ванда вышла ему навстречу из-за угла и повела за руку через линию железной дороги, туда, где начинались поля.
— Ты что, — сказал он, — видишь, кругом снег.
— Ничего, ты подстелить свою куртку, — отвечала она, — и не заставляй себя тащить, Этторе, давай скорее, я удрала из дому, и у меня считанные минуты.
