И снова Вера превратилась в обещания, Надежда - в торгашество, Любовь в разврат.
Плевать на другого человека стало моралью нового общества.
Перестройка стала гибелью. Стала всеобщей катастрофой.
Демократы, посткоммунисты выбросили вместе с идеологией и заботу о человеке.
Исчезло все.
Недоразумение! Недоразумение!
* * *
Я проснулся в половине пятого утра. Солнце висело над землей огненным шаром.
Стадо коров паслось на поле.
Соседка по даче, подозвав меня к заборчику, сказала, что жена просила меня срочно приехать. Соседка и по квартире в Москве была соседкой.
Я сорвал крупные ягоды смородины, свисающие над дорожкой. Быстро пошел на электричку.
Было тихо и росисто. Я сел в электричку.
Что ее заставило позвать меня с дачи? Жена - земная, думал я. Она ходит по земле. Не витает, как я, в облаках. Теперь она кормит семью. Только благодаря ей нам удается сейчас выжить...
Да. Тот, кто приносит в дом деньги, тот заказывает и музыку. Лезут в башку каламбуры разные. Не к добру это!
- Ваши билеты, - услышал я голос ревизора. Это прервало начавшийся было монолог о вреде матриархата.
Раньше я всегда покупал сезонку. Теперь я ехал "зайцем". Последнее время не было денег даже на билет...
- Не успел купить, - словно издалека услышал я свои слова. От неожиданности встал. Ревизор загородил дорогу.
Я и не пытался уходить. Просто встал. Так было легче побороть волнение.
- Платите штраф, - сказал ревизор.
- Я же говорю вам, что не успел купить билет, - продолжал я врать.
- Оплатите проезд, - сказал ревизор.
- У меня нет денег, - вырвалось у меня стыдное признание.
- У тебя нет денег или ты не успел купить? Детский лепет какой-то, ухмыльнулся ревизор.
Мне казалось, я со стороны видел, как лицо мое стало белым. Как мел белым.
- У меня нет денег, - повторил я. Не заметил, как в разговоре ревизор перешел со мной на "ты".
Видел, что это признание уже никому не нужно. Другие пассажиры протягивали ревизору билеты. Тот молча брал их в руки. Протыкал в них компостером дырку и шел дальше. Он забыл обо мне, ведь денег у меня не было. Цветные бумажки от дырочек сыпались на пол...
Я стоял, обливаясь холодным потом, не решался сесть.
- Садись же, - услышал я сзади и обернулся. За мной стоял человек с небритым лицом. На груди его висел красным овалом переносной магнитофон.
Раздалась громкая ритмичная музыка. Бодрый голос пел: "Ты рыбачка, я моряк..."
Я сел.
"Правда и порядок", - увидел я на стене плакат под голым потолком вагона.
