Курсант, оканчивающий Егорьевскую школу получал звание Красного военкома. Это очень воодушевляло курсантов, но почему-то смущало высшее военное руководство, когда речь заходила о женщинах. И я до сих пор горжусь, что имела некоторое отношение к его окончательному решению. Ситуация сложилась не рядовая. Всего через месяц после нашего зачисления в школу, как раз когда я очень успешно закончила сдачу всех общеобразовательных предметов, был получен приказ Начальника ВВС Розенгольца об отчислении всех женщин-курсантов из школы и о дальнейшем запрете на подобные «эксперименты». Сумарокову и Дину это, по-видимому мало затронуло: они уехали и я никогда больше не встречала их имен ни в списках школ (вскоре появилось много учебных школ Осовиахима), ни в каких-либо периодических изданиях или документах, имеющих отношение к авиации – вообще нигде. А вот Дуся Евдокимова оказалась такой же упрямой и целеустремленной, как и я. Мы решили бороться за право вернуться в школу. Мы поехали в Москву и начали хождение по инстанциям. Нас сочувственно выслушивали, но… Мы дошли до Зам. председателя Реввоенсовета тов. Антонова-Овсеенко – но и здесь получили отказ.
Мы сидели на лавочке в каком-то скверике. Что делать? И заплакать было нельзя: в кармане лежал военный билет.
Неожиданно Дуся схватила меня за руку:
– Знаю! Есть еще один человек! Михаил Иванович!
Что она живет в Тверской деревне Верхняя Троица Корчевского уезда – я знала от Дуси. Что это родное село Михаила Ивановича Калинина – тоже знала. До того, как стать «Всесоюзным старостой», он был старостой этого села. И, наверное, очень хорошим старостой. И что?
– Идем к Калинину.
Мы легко нашли Приёмную Калинина, немного посидели, ожидая приема (дело было к вечеру).
Помню, меня удивили и очень разные люди, сидевшие в комнате перед кабинетом, и какая-то особая атмосфера – спокойная и явно не официальная.
Наш разговор с Калининым был недолог. Он все понял и доводы, заранее продуманные нами, оказались не нужны.
– Если мы говорим, что равенство женщины и мужчины во всех областях жизни нового государства можно считать одним из его главных достоинств и отличий, то почему это право не должно распространяться на авиацию? Вот насчет военной… – Калинин на минуту задумался и продолжил: – Нет, и военной тоже. А выдержите? Если решили всерьез… Трудно будет.
Мы заговорили враз и очень эмоционально.
– Да мы… Да это мечта всей жизни… Да мы уже знаем… Калинин прервал нас и улыбнулся: он умел слышать интонацию, чувствовать «настрой» собеседника.
